Русский дом: то ли в Вологде, а то ли в Костроме

Репортаж из Даугавпилсского центра русской культуры

Скажу сразу – такие Русские дома мне в Латвии еще не встречались. Здесь нет ни разномастных стульев, реквизированных из красных уголков уходящей Советской Армии. Ни обшарпанных списанных столов, на которых сочиняются жалобные прожекты. Здесь все настоящее – и паркет, и дорогие обои, и картины, и хрустальные люстры. И пятнадцать салонов и залов на двух этажах. Целые комнаты превращены в роскошные выставки дымковской игрушки, гжели, хохломы и самоваров – от тульского дома Баташовых, поставщиков императорского двора. Так что у посетителей не остается сомнений – мы находимся то ли в Вологде, а то ли в Костроме. Да и директор Русского дома Гераида Ивановна Богданова встретила нас, как кустодиевская красавица, закутавшись в павловопосадский платок. Кстати, в миру она – преподаватель физики и математики. Любопытно, но оказавшись в парижской эмиграции, даже рафинированные поэты Серебряного века окружали себя медными самоварами и расписными деревянными ложками. Всем тем, что до революции в сумрачном Петербурге они иронично высмеивали. Славянские чтения Председатель Даугавпилсского культурного центра профессор Федоров большую часть своей жизни занимался германистикой. – И в институте курсы читал только по истории зарубежной литературы, – подчеркивает он. – Но в 90-е годы у меня совершенно непроизвольно поменялись ориентиры – основным стержнем неожиданно стала русская литература и культура. Чем в советское время мне заниматься совершенно не хотелось. А тут, оказавшись в независимой Латвии, я стал славистом. Славянские чтения проходят здесь же, в Русском доме, в специально оборудованном конференц-зале. Об уровне этих мероприятий говорит такой факт – материалы первых двух чтений были изданы в Петербурге на деньги швейцарцев! Не случайно в Даугавпилс приезжают слависты из Вильнюса, Москвы, Израиля. Статью о знаменитом двинском литераторе Фармакове профессору Федорову заказали для альманаха в Амстердаме. А на очереди еще одна литературная двинская звезда – эмигрантский поэт Игорь Чиннов. До войны этот будущий профессор американских университетов жил в Латгалии и писал: Душа становится Далеким русским полем, В калужский ветер превращается, Бежит по лужам в тульском тусклом поле, Ледком на Ладоге ломается. Душа становится рязанской вьюгой колкой, Смоленской галкой в холоде полей, И вологодской иволгой, и Волгой... Соломинкой с коломенских полей. Четвертая эмиграция Мы сидим в Русском доме за круглым столом, по традиции пьем чай из нарядных кружек и рассуждаем, что же будет с родиной и нами. У профессора Федорова прогноз неоптимистичный. – Мы знаем, что первая эмиграция училась в английских, американских, французских университетах и довольно быстро ассимилировалась. Некоторая ностальгия по культуре предков появилась только у третьего поколения. В сущности это были люди французской, английской культуры, но у них вдруг возник русский комплекс – тяга к изучению языка, к России, к ее истории. И вот парижские эмигранты через поколение приезжают в Москву с семьями и со слезами – как наследники. Но прошлого не вернешь. До войны в Харбине жило почти миллионное русское население. Сколько было газет, журналов, документов, и все это перестало существовать – в российских библиотеках и музеях харбинского наследия нет. И одна из наших целей здесь – не очень пока выполнимая – это сохранить все, что возможно. Поздравление Патриарха Удивительно, но Русский дом сегодня выписывает все "толстые" российские журналы, чего нет даже в научной библиотеке. И это единственное место, где даугавпилсские студенты могут получить такую дефицитную информацию. Одну из комнат здесь назвали "Православие – истоки и современность в Латвии". Кто-то принес сюда церковные книги, кто-то – старинные иконы, а благочинный Даугавпилсского округа отец Георгий пожертвовал Русскому дому свое облачение. И остался здесь сам – преподавать учителям основы православия. А за учителями в Русский дом потянулись и школьники. – Староверы, узнав, что мы работаем с православными, обиделись: "Почему не с нами?" – рассказывает директор Русского дома Гераида Ивановна. – И мы стали проводить духовные песнопения для ревнителей русской старины. Так под крышей Русского дома объединились две главные русские конфессии. Тем более что здесь хранится старинный, еще дораскольный крест – который признают и православные, и староверы. И не случайно в этот маленький провинциальный дом каждый год приходят поздравления от самого Патриарха Алексия. А Гераиду Ивановну Богданову православная церковь не так давно наградила медалью Сергия Радонежского. Наследие Петра А ведь такой Русский дом мог быть и в Риге. И даже не дом, а целый Русский дворец. Я имею в виду наследие Петра в Старом городе, которое мы потеряли. Отнюдь не из-за амбиций лидеров – и в Даугавпилсе на двух русских тоже приходятся три русские общины. Но в решающий момент на посту мэра этого города оказался русский человек – Видавский, – который велел крупным фирмам пожертвовать деньги на экипировку Русского дома. Сегодня лидеры Даугавпилсского центра русской культуры подчеркивают – политикой мы не занимаемся. У нас так не получится. Для того чтобы в Риге появился такой же дом, достойный великой русской культуры, надо, чтобы во главе столичной думы стоял как минимум второй Видавский. А без политики здесь не обойтись.