Самый страшный вольнодумец

Выдающийся философ Николай Данилевский

Орловщина – признанный литературный край. Одних только Тургенева, Лескова и Бунина хватило бы этой земле, чтобы так именоваться, но здесь родилось еще немало великих русских писателей и мыслителей. Среди них особняком стоит имя Николая Яковлевича Данилевского, человека, осмелившегося замахнуться на основы сложившегося европо-русского мировоззрения, создавшего дерзкую теорию противопоставления Европы и России, мира западного и мира славянского.

Деятельность этого русского патриота и самого проклинаемого западниками славянофила была невероятно обширна. Прожив 63 года, он оставил после себя огромное количество трудов, касающихся самых разных сторон русской жизни. Чиновник при департаменте сельского хозяйства, он объездил многие уголки России, изучая статистику, этнографию, сельское хозяйство, рыболовство, виноградарство, звериные промыслы и многое другое.

Вот только выборочный перечень наименований его работ, дающий представление об универсальности этого неутомимого исследователя русской жизни: "Статистические исследования о движении народонаселения в России", "Климат Вологодской губернии", "Статистика каспийского рыболовства", "Очерк уральского рыбного хозяйства", "Рыбные и звериные промыслы на Белом и Ледовитом морях", "Теория ледникового периода", "Исследование о Кубанской дельте", "Взгляд на рыболовство в России", "Россия и франко-германская война", "Россия и Восточный вопрос", "О пути мадьяр с Урала в Лебедию", "Происхождение нашего нигилизма", "Экспрессия или выражение чувства у человека и животных", "Дарвинизм. Критическое исследование" и т.д.

И все же, главным его трудом принято считать объемную книгу "Россия и Европа", написанную Данилевским в возрасте сорока шести лет. Книгу, которая принесла ему славу во всей России, и благодаря которой впоследствии в течение ста лет имя его предавалось забвению.

Он родился 28 ноября 1822 года (11 декабря по Григорианскому календарю) в семье бригадного генерала Якова Ивановича Данилевского. С самого рождения и до поступления в Царскосельский лицей будущий автор "России и Европы" вместе с родителями переселялся с места на место, как всегда было и по сейчас принято в семьях военных людей. В Царскосельский лицей он был принят в роковой год гибели Пушкина. Отучившись пять лет в лицее, Данилевский четыре года занимался на естественном факультете Петербургского университета, и уже здесь о нем ходила слава как о независимо мыслящем молодом русском философе.

В 1849 году он защитил диссертацию и получил звание магистра ботаники, занимался изучением флоры черноземной полосы России в Тульской губернии, когда его вдруг привлекли по делу Петрашевского, с которым он был некогда дружен. Ровно сто дней Данилевский провел в Петропавловской крепости, покуда не были доказаны его полная невиновность и несоучастие в делах антиправительственной группировки. После этого в разных должностях он служил то в Вологде, то в Самаре, то на Каспии, то на Белом море, то даже в Персии и в Норвегии. В возрасте сорока лет со своей второй женой (первая умерла от холеры) Николай Яковлевич поселился в Крыму. Он был назначен начальником экспедиции для исследования рыболовства на Черном и Азовском морях.

Крым, еще недавно переживший европейское вторжение во время войны 1853-1856 годов, свидетельствовал ученому о крайней враждебности европейцев по отношению к нам. И это стало толчком к созданию главного труда жизни. Следуя учению славянофилов А.С. Хомякова, И.В. Киреевского и К.С. Аксакова, он пошел дальше их в разделении исторических задач двух миров – европейского и русского. Если предшественники выделяли различия между этими двумя мирами, то Данилевский впервые показал, что западный мир не просто соперничает с русским, а стремится к полному и безжалостному уничтожению России.

"Мы рвемся в Европу", "Европа наш общий дом", "Войти в общеевропейское содружество!" – все эти лозунги хороши только на словах. На самом деле если какая-то, пусть весьма значительная, часть русских и хочет считать себя европейцами, то европейцы никогда не хотели, не хотят и никогда не захотят увидеть в нас членов своей старинной семьи. "Взгляните на карту, – говорил мне один иностранец, – разве мы можем не чувствовать, что Россия давит на нас своею массою, как нависшая туча, как какой-то грозный кошмар?" – так начинается вторая глава книги Данилевского "Россия и Европа". Глава, которая красноречиво называется "Почему Европа враждебна России?" и открывается эпиграфом из неустановленного источника: "Мы слышим клеветы, мы знаем оскорбленья, тысячеглавой лжи газет, измены, зависти и страха порожденья. друзей у нашей Руси нет!"

И далее, на протяжении всего своего труда Данилевский ведет тяжелую, но победоносную войну со всей этой "тысячеглавой ложью". Да, Петр открыл окно в Европу, но это еще не значит, что мы должны влезть в это окно. Во-первых, потому что в окно влезает только тать. А во-вторых, это было бы подобно тому, как если б огромный слон пытался влезть в маленький уютный домик. Да и зачем слону стараться доказать обитателям маленького домика, что он – член их семьи? Хотите жить в Европе и считаться европейцами? Тогда уезжайте и живите там, усваивайте их языки и принимайте их гражданство, но зачем же всю Россию тащить в маленькое пространство Европы? Разве русские крестьяне мечтали быть европейцами?

В названии третьей главы Данилевский спрашивает: "Европа ли Россия?" И убедительно доказывает: нет, не Европа! Да и зачем ей быть Европой, непонятно! К тому же европейцы не ставили своей целью преобразовать нас в своих братьев, а лишь раз за разом пытались заставить работать на себя. К величайшему сожалению великой римской цивилизации, мы приняли христианство. Из-за этого стало гораздо труднее объявлять нас дикими язычниками. Хотя, впрочем, при начале каждого нового похода на Русь нас провозглашали схизматиками и говорили: "Это почти то же самое, что язычники! Не подчиняясь папе римскому, русские извращают веру в Христа, а, стало быть, не могут считаться христианами".

Доказав, что Европа изначально враждебна России, что Россия – не Европа, и что европейская цивилизация не тождественна всемирной, Данилевский приступил к глубокому и всестороннему анализу культурно-исторических типов разных народов, выявил в качестве главной черты германо-романского типа насильственность. Католицизм всегда проявлял нетерпимость и именно насаждал христианство, что в итоге привело к упадку религиозности во всем европейском сообществе, начавшем с протестантизма, а кончившем полным атеизмом и нигилизмом.

Европейничанье, особенно развившееся после петровских реформ, Данилевский определяет в качестве симптома общего нездоровья российского общества. Он пишет, что "в деятельности Петра необходимо строго отличать две стороны: его деятельность государственную, все его военные, флотские, административные, промышленные насаждения, и его деятельность реформативную, то есть те изменения в быте, нравах, обычаях и понятиях, которые он пытался произвести в русском народе". И если первую сторону Данилевский прославляет, то вторую яростно критикует.

Далее, описав все тонкости восточного вопроса, с его взаимоотношениями России и мусульманства, России и Дальнего Востока, России и Турции, Данилевский переходит к изложению своей панславянской теории. И если доселе его доводы были неопровержимо убедительными, здесь Николай Яковлевич незаметно начинает впадать в идеализацию всеславянского единства. Он излагает план объединения всех славян под эгидой России. Пушкин в своем громокипящем стихотворении "Клеветникам России" задавался вопросом: "Славянские ручьи сольются ль в русском море?" Данилевский отвечает: нет, не сольются, каждый из славянских ручьев будет, как и прежде, звучать по-своему, но отныне в едином хоре, у которого дирижером будет Россия. Столицей будущего утопического всеславянского государства Данилевский провозглашал Константинополь, пророчески названный Царьградом. Борьба за Царьград – мистическая цель всех славян. Но в таком случае, почему не Иерусалим с Гробом Господним?..

Увы, каждая эпоха и наша эпоха в особенности убедительно доказывают нам, что всеславянское единство – всего лишь красивый миф. Сама природа дает нам примеры того, как родственные существа не могут составлять подобные союзы непохожих друг на друга родственников. Собаки не любят волков. В Африке, где обитают львы и африканские слоны, не увидишь тигров и азиатских слонов. Попробуйте в зоопарке поставить рядом вольеры с африканскими и азиатскими слонами – и те, и другие будут беситься от одного только запаха враждебного соседа и рваться в бой. Так что же можно говорить о единстве, в котором Данилевский видел сожительствующими вместе русских и поляков, сербов и хорватов, болгар и чехов!..

Польша изначально боролась за первенство в славянском мире. Причем, в качестве слуги папского престола. Заставить поляков по-доброму взглянуть на идею общеславянского дома невозможно. То же самое относится к чехам, хорватам, словакам, словенцам, болгарам, македонцам. Общеатлантический дом – это да! Туда они рвутся.

Говоря о панславянском союзе, Данилевский изначально включал в него Грецию, для которой участие в подобном объединении явилось бы залогом восстановления могущественной Византии. Но это восстановление неизбежно привело бы к тому, что греки потребовали бы для себя особенных привилегий и никогда не простили бы России, что именно благодаря ей Византия возродилась из пепла.

Болгарию Николай Яковлевич считает наиболее заинтересованной страной. Однако жизнь показала нам другое. Освободившись от тяжелейшего турецкого ига, болгары очень скоро забыли о жертвах, принесенных русскими солдатами на алтарь их свободы. И в Первую, и во Вторую мировые войны они оказались в числе врагов России. А после свержения Т.Живкова русскому человеку даже в туристическое путешествие по Болгарии лучше было не пускаться – всюду нарвешься на оскорбления. Во время натовских бомбежек Югославии болгары охотно предоставили свое воздушное пространство для авиации НАТО. За это их теперь принимают в блок, отнюдь не панславянский.

Сербы в меньшей степени боялись России, но в послевоенный период, до самого разрушения Югославии, в целом, относились к русским с презрением, строили свой хваленый "еврокоммунизм".

О католических славянах и говорить нечего. Идея вовлечения их в общеславянскую семью абсурдна точно так же, как идея нового присоединения Ирландии к Великобритании, а Норвегии – к Швеции или Дании.

...Что говорить о том, какую злобу излило на автора книги "Россия и Европа" все "просвещенное" общество! Слова "ошибочно" и "заблуждение" были самыми мягкими в огромном море статей, направленных против Данилевского бесчисленными либеральными критиками, XIX столетия.

Всем, кто склонен излишне идеализировать дореволюционную Россию, следовало бы помнить о том, какими неравными были силы, как травили всякого, кто имел наглость любить свою Родину и печатно, публично заявлять об этом. А если он при этом еще объявлял Европу враждебным для нас образованием, то его травили с утроенной силой.

После написания книги "Россия и Европа" Данилевский занялся разоблачением дарвинистской теории естественного отбора. Ему, как истинному христианину глубоко претило утверждение о том, что в мире неизменно и правильно побеждает и выживает только тот, кто умеет, как можно больше перегрызть глоток.

Первое издание "России и Европы" вышло в свет в 1869 году, второе – два года спустя, третье – в 1888 году, четвертое – в 1889-м, пятое, под редакцией Н.Н. Страхова – в 1895-м. После этого она не издавалась ровно сто лет. После кончины Александра III наступила либерализация русского общества, в условиях которой "просвещенному" или, как сейчас принято говорить, "продвинутому" гражданину стыдно было даже произносить фамилию Данилевский.

При большевистской власти имя Николая Яковлевича было окончательно предано забвению. Оно не во все энциклопедии-то включалось. Лишь в 1995 году издательство Санкт-Петербургского университета впервые за сто лет издало полный текст книги "Россия и Европа", воздав почести ее автору и его воззрениям.