Шанхайская ветвь русской эмиграции
Китайский исследователь Ван Чжичэн о ее истории
Первые русские в Шанхае появились в середине ХIХ-го века. Это были купцы-чаеторговцы, для которых Шанхай стал важным перевалочным пунктом импорта чая в Россию. Тогда русских, постоянно проживающих в Шанхае, было немного. Однако и в то время там побывало немало русских путешественников и коммерсантов. Кроме того, в Шанхайский порт постоянно заходили русские корабли. Поэтому уже в 1860 г. в Шанхае появился нештатный русский консул, а в 1896 г. было учреждено штатное Российское императорское генеральное консульство. В том же году открылось Шанхайское отделение Русско-Китайского Банка, первого совместного финансового учреждения двух стран. Затем стали появляться представительства крупных торговых компаний из России. В дальнейшем, уже в начале ХХ-го века, "Российским добровольным флотом" была установлена регулярная пароходная линия Владивосток-Шанхай. Численность русских жителей Шанхая увеличилась в это время примерно до 350 человек (данные 1905 г.) и в предреволюционный период существенно не менялась, составляя приблизительно 3% от общего числа иностранцев в городе.Существенные изменения произошли с началом гражданской войны в России. Уже в первые месяцы 1918 г. в Шанхае появилось около тысячи российских беженцев. В декабре 1922 г. русское население Шанхая резко увеличилось с приходом в устье Янцзы эскадры адмирала Старка, которая на устаревших военных судах, не приспособленных для перевозки пассажиров, вывезла тысячи беженцев из России, в том числе белых эвакуантов из войск генерала Глебова и дальневосточных казаков. В Шанхае русских стало больше 6-ти тысяч. В дальнейшем количество их росло за счет переселенцев из Маньчжурии (в основном из Харбина). В середине 30-х гг. русских и русскоязычных в Шанхае проживало более 20 тысяч. Русские были тогда самой большой иностранной колонией на территории Шанхая. Они селились в основном на территории Французской концессии и одна из ее центральных улиц – Авеню Жоффра (современное название: Хуайхай чжунлу) в местном просторечьи называлась Русской, а сама Французская концессия – Русской, т.к. там проживало русских в четыре раза больше, чем французов.
20-е годы характеризуются Ван Чжичэном как наиболее тяжелые для русских эмигрантов. Этому периоду истории русской эмиграции в Шанхае посвящена отдельная глава книги. Следует сказать, что попавшие в тяжелое материальное положение русские не гнушались никакими совершенно непристижными для "белых европейцев" работами и многие из них, скопив тяжким трудом какие-то средства, начинали свое дело, а некоторые весьма преуспели в коммерции. С 1926 по 1928 г. только на Авеню Жоффра русские открыли около 20 универмагов, 10 продовольственных магазинов, 30 магазинов готового платья, десятки других торговых заведений. Благодаря им эта улица стала самой оживленной в Шанхае после Нанкинской (Наньцзин лу). В 1933 г. русским принадлежало более тысячи торговых и других предприятий.
С улучшением материальных условий жизни появилась забота о сохранении и развитии русской культуры. Тридцатые годы характеризуются автором как период расцвета русской культуры в Шанхае. В городе начали работать русский драматический театр, балетная школа, состоящий в основном из русских Шанхайский муниципальный оркестр, первоначально называвшийся оркестром Французской концессии. В Шанхай перебрался из Парижа А.Вертинский. Здесь гастролировал Ф.Шаляпин. В столетнюю годовщину смерти А.С. Пушкина на средства шанхайских русских на пересечении улиц Фэньян лу и Таоцзян лу был сооружен памятник поэту.
С началом войны на Тихом океане (декабрь 1941 г.) Япония оккупировала территорию Международного сеттельмента и Французской концессии, а после войны начался исход русских из Шанхая, одна часть которых репатриировалась в СССР (8 тысяч человек), а другая (7 тысяч человек) при помощи Международной организации по делам беженцев эвакуировалась на Филиппины, а в дальнейшем рассредоточилась по третьим странам (в основном осела в США). На этом история русского Шанхая закончилась.
В последующих частях книги Ван Чжичэном рассмотрены различные аспекты жизни и деятельности русских эмигрантов в Шанхае. Во второй части анализируются их правовое и социальное положение, в том числе взаимоотношения с меняющимися в городе властями, отношение к СССР на различных этапах истории (об этом подробнее далее), вопросы занятости и жизненного уровня разных слоев эмиграции и т.д. Одна из глав второй части посвящена положению русских женщин, другая – русским цыганам, а заключительная – обычаям русских эмигрантов. В последней главе, в частности, содержатся довольно подробные сведения о соблюдавшихся эмигрантами религиозных праздниках и некоторых светских, как, например, Татьянин день, День русской культуры (отмечался в день рождения А.С.Пушкина), День Российского флота (19 ноября), Праздник русских бойскаутов (6 мая) и другие.
Половину общего объема книги составляет ее 3-я часть, которую автор назвал "Обзор всех кругов русской эмиграции в Шанхае". Этот обзор начат главой о русской православной церкви в городе. В ней рассказано об истории всех православных храмов в Шанхае, включая домовые церкви, от освящения первого из них – Богоявленской церкви (1903 г.) до Храма архангелов Михаила и Гавриила, заложенного в 1942 году. Всего сделан обзор 12-ти учреждений православной церкви, включая Подворье пекинского Покровского женского монастыря. Все эти храмы и иные учреждения функционировали под эгидой Русской зарубежной православной церкви, которая не признавала Московского патриарха и связывала законную власть в России с Великим князем Владимиром Кирилловичем. Своего епископа в Шанхай зарубежная церковь назначила в 1929 году. Некоторые русские культовые строения сохранились в Шанхае до наших дней: Кафедральный собор во имя Божией Матери-Споручницы грешных (Свято-Богородицкий собор) и Свято-Николаевский храм ("Памятник Царю-мученику Императору Николаю Второму и его Августейшей семье"). Оба культовых сооружения охраняются как памятники архитектуры Шанхайским муниципалитетом (городским народным правительством), однако уже используются не по прямому назначению (например, в Свято-Богородицком соборе разместились биржа и ресторан). Глава содержит также подробные сведения обо всех заметных православных духовных деятелях Шанхая и православных обществах (в том числе и о Китайском православном братстве), их международных связях и изданиях.
Далее в книге Ван Чжичэна рассказывается о других организациях российских эмигрантов в Шанхае, в том числе нерусских по национальности и неправославных по вероисповеданию, как, например, о Мусульманской духовной общине (имеются в виду российские мусульмане) и Сообществе русских евреев. Над большинством эмигрантских организаций главенствовал Русский эмигрантский комитет. Председатель комитета и его заместитель назначались мэром Большого Шанхая. Комитет содержался на средства самообложения эмигрантов и имел в своем составе ряд отделов и других структурных частей. Кроме того, время от времени возникали различные объединения, претендовавшие на представительство интересов русских эмигрантов. Это например, Русская национальная община (была создана в 1929 г.), включенная затем в Совет объединенных российских организаций. В Совет наряду с общиной вошли 37 организаций или представителей функциональных и национальных групп, в числе которых Русское благотворительное общество, Русское медицинское общество, Русское гимнастическое общество "Сокол", пять казачьих союзов, Русская секция Еврейской религиозной общины, представитель осетин, представители российских торговцев и товаропроизводителей. Автор рассматривает и другие объединения эмигрантских организаций и групп.
Еще в одной из глав книги говорится о некоторых видах существовавших в Шанхае русских эмигрантских организаций, среди которых выделены отдельными параграфами следующие: а) политические организации, в том числе Трудовая крестьянская партия, Дальневосточный филиал Российской всенародной националистической партии (росснаци), Общество помощи бегущим из СССР (также называлось Комитетом помощи бегущим из Советской России), Российский фашистский союз (позже – партия с таким же названием), Общество "За веру, Царя и народ" и другие; б) организации военнослужащих белых армий: Дальневосточный филиал Российского общевоинского союза, Союз офицеров Российской армии, Союз служивших в армии и флоте России, Шанхайский союз русских военных инвалидов, Шанхайский казачий союз и другие; в) благотворительные организации и учреждения: Русское благотворительное общество, Русское общество медицинской взаимопомощи (с 1931 г. – Общество врачебной помощи малоимущим русским эмигрантам), Русский дом милосердия (первоначально назывался Русским ночлежным домом), Детский приют им. Св. Тихона Задонского, Общество помощи престарелым русским эмигрантам, Армянское благотворительное общество и другие; г) молодежные, студенческие и женские организации: Российский студенческий союз, Кружок русской молодежи, Лига русских женщин, Союз русской национальной молодежи, Общество русских студентов и абитуриентов. Автором приводятся данные о персональном составе руководства этих организаций и некоторых моментах их деятельности. Как ни относиться к политическому лицу эмигрантских организаций, нельзя не признать, что они помогали выжить соотечественникам в трудных условиях заграничного житья, наполнить его каким-то содержанием и смыслом.
Более скудны в книге сведения об эмигрантских землячествах и союзах. Они ограничиваются персоналиями руководителей этих объединений, не всегда называются даты их образования, а в отдельных случаях упоминаются лишь их адреса (возможно потому что речь идет в основном об объединениях лиц нерусских национальностей). Все же мы упомянем Шанхайскую ассоциацию латвийских эмигрантов, возникшую в 30-х гг. сначала под названием Национального общества латышей в Китае, Шанхайскую ассоциацию литовцев; Шанхайский украинский эмигрантский комитет, заметка о котором мелькнула в газете "Шанхайская заря" в мае 1942 г. (в книге Ван Чжичэна только его адрес – квартира в одном из домов на нынешней Янань лу); Шанхайское грузинское общество, данные о персональном составе руководства которого приводятся на май 1939 года; Кружок петербуржцев, основанный в 1942 году. Кроме того, в разное время существовали землячества переселившихся в Шанхай русских эмигрантов из Маньчжурии (в том числе отдельное харбинское) и Шаньдуна.
Немногим более подробны сведения о научно-технических русских эмигрантских обществах, к которым автор относит также и возникшие в 1940 г. Общество русских филателистов и Общество изучения японского языка, закрывающие список этой категории общественных организаций. Ранее всех других научных и технических обществ в Шанхае было создано Русское военно-научное общество, которое вело историю от возникшего еще в 1920 г. кружка по военному самообразованию. В работе этого общества, взявшего девиз "Самостоятельно изучать, развивать военную науку", кроме русских и китайцев, принимали участие англичане, немцы, итальянцы, японцы, французы и американцы. В 1930 г. в Шанхае было создано Русское техническое общество. В числе его членов наряду с русскими были проживавшие в Шанхае японцы, англичане, другие иностранцы и небольшое количество китайцев. В 1935 г. перебравшиеся в Шанхай востоковеды из Харбинского института Св. Владимира организовали Шанхайское общество русских ориенталистов, сыгравшее определенную роль в распространении востоковедных знаний среди русских эмигрантов в Шанхае.
Последний параграф главы посвящен эмигрантским клубам. Здесь краткие справки об Офицерском собрании, Клубе общества русских торговцев, Казачьем доме, Шанхайском еврейском клубе, Шанхайском русском аэроклубе, Шанхайском русском общественном собрании, Русском доме.
Четвертая глава 3-й части книги Ван Чжичэна названа "Русские школы и вопросы получения образования русскими эмигрантами". Прежде всего отмечено, что система образования для детей русских эмигрантов создавалась с нуля. Процесс ее создания шел по двум линиям: организация русских школ и учеба русских детей в иностранных школах (в том числе в группах обучения на русском языке, которые, например, были во французской муниципальной школе Реми). В налаживании обучения эмигрантских детей и молодежи большую роль сыграли общественные организации в области просвещения и работы с детьми. Первой организацией такого рода являлось Русское просветительное общество, начавшее свою деятельность в 1921 году. Именно его усилиями в том же году была открыта первая русская школа в Шанхае. В 1926 г. было создано Общество помощи неимущим русским учащимся французского муниципального коллежа, в 1932 г. – Общество друзей русской школы, в 1933 г. – Общество родителей и друзей школы Реми, в 1938 г. – Союз русских педагогов.
Кроме упомянутой первой школы в системе общего образования русских функционировали Первое реальное училище им. А.С. Пушкина (основано в 1937 г.), Женская гимназия Лиги русских женщин, Свято-Андреевская церковно-приходская школа.
К учебным заведениям профессионального образования, в которых обучались шанхайские русские, относились: Коммерческое училище Русского православного братства, Радиотехнические курсы, Радиотелеграфные курсы французского муниципалитета, Первая русская музыкальная школа, Средняя техническая школа им. Н.И. Пирогова, Женская профессиональная школа и некоторые другие. Среди русских профессиональных учебных заведений Шанхая были также эвакуированные сюда эскадрой адмирала Старка два кадетских корпуса – Первый сибирский императора Александра Первого и Хабаровский графа Муравьева-Амурского. Всего в Шанхай прибыло около 700 кадетов, в основном сирот, в возрасте от 12 до 18 лет. Корпуса находились в городе до 1924 г., после чего были переправлены в Югославию, где им покровительствовал король Александр.
В Шанхае русские эмигранты могли получить и высшее образование в Русской высшей коммерческо-юридической школе, Русском техническом институте французской концессии, Русском коммерческом институте.
Кроме упоминавшихся выше учебных заведений, существовали и заведения иностранные. Помимо названных выше Французского муниципального колледжа и Французской муниципальной школы Реми, русские учились еще в одиннадцати иностранных учебных заведениях (французских, англо-американских, немецком) и Университете Аврора. В последнем, по данным на 1943 год, из 1807 обучавшихся было около 180 русских студентов. При этом до 1932 г. здесь был только один русский студент, но в последующие годы их число постоянно росло. К сожалению, в книге не указывается, по каким специальностям велось обучение в Университете Аврора.
В следующей пятой главе книги Ван Чжичэн представил русскую прессу Шанхая, книгоиздательские и книготорговые фирмы, библиотеки и радиовещание. В приведенном им перечне 24 газеты и 27 журналов, в том числе и периодические издания, существовавшие краткий период. Указываются и тиражи некоторых из них в 30-е годы. Например, "Шанхайская заря" выходила тиражом 6 тысяч экземпляров, газета "Слово" – 5 тысяч. Подробнее всего рассказано именно об этих наиболее популярных среди шанхайских русских газет. В числе их авторов упомянуты А.Амфитеатров, И.Бунин, Н.Рерих, Саша Черный и другие известные литераторы и ученые эмиграции. О ряде газет приводятся лишь сведения о датах основания и главных редакторах. Из периодических изданий, выпускавшихся советскими учреждениями, названы выходившие на английском языке "Дэйли Ныос" и "Совьет Уикли". К местным изданиям просоветского толка на русском языке отнесены "Шанхайский день" и "Новая жизнь". Из русских издательств наибольшее внимание уделено издательству "Слово", выпускавшему одноименную газету. Весьма внушителен для эмигрантского издательства приводимый в книге перечень книг, изданных "Словом" в середине 30-х годов. Он включает 52 мемуарных и художественных произведения (от "Оренбургского казачьего войска в борьбе с большевиками" Акулинина и "Бога войны барона Унгерна" Макеева до "Рассказа присяжного поверенного" и "Двух надежд" Амфитеатрова), восемь учебников (от "Букваря" до "Отечественной истории"), множество книг для детей (в том числе произведения Корнея Чуковского "Тараканище" и "Крокодил"), адресные и справочные книги. В числе радиовещательных станций наряду с русской упомянута татарская. В работе русского радиовещания из Шанхая принимал участие А.Вертинский.
Из русских библиотек относительно подробные сведения приведены о восьми, в том числе и о совмещавших библиотечное дело с книготорговлей (например, книжный, писчебумажный магазин и библиотека Н. Щербакова "Русское Дело"). Кроме того, названы десять других библиотек, включая библиотеки при общественных организациях и учебных заведениях.
Особый интерес представляет 7-я глава третьей части книги, посвященная развитию русской культуры в Шанхае. Уже в самом заголовке подчеркивается ее значение, она названа половиной (полцарством) международной культуры города. По схеме предыдущих глав автор прежде всего знакомит читателя с организациями в области культуры и народного творчества, многие из которых – с харбинскими корнями. Это литературные содружества "Понедельник" и "Вторник", Содружество художников, литераторов, артистов и музыкантов (ХЛАМ), Литературно-художественный кружок при Еврейском клубе, Шанхайская Чураевка, Литературно-художественное содружество "Восток", Объединение "Искусство и творчество" (включало в себя Артистический клуб и Музыкальный комитет), Русское профессиональное театральное общество, Товарищество украинских артистов, Украинское культурно-просветительное общество им. Н.Лысенко, Пушкинский комитет и другие. Далее приводятся сведения о русских писателях и поэтах Шанхая. Тридцати пяти литераторам посвящены заметки с указанием произведений и периодических изданий, в которых они участвовали, и еще тридцать два автора, по всей вероятности, не жившие тогда в Шанхае, упомянуты только по фамилиям (в том числе и известный писатель-эмигрант А.Амфитеатров).
В следующих параграфах главы довольно подробно говорится о русских театральных и музыкальных коллективах Шанхая, а также самодеятельных коллективах Русского общественного собрания и Шанхайского еврейского клуба. Приводятся фамилии наиболее известных исполнителей и репертуар профессиональных коллективов. Наибольшее внимание в книге уделено Русскому театру в Шанхае, первоначально (1932-1933 гг.) именовавшемуся Русским камерным театром (в его репертуаре преобладала русская классика) и Шанхайскому муниципальному оркестру, который в те годы считался самым сильным коллективом на Дальнем Востоке. Не обойдены вниманием казачьи и церковные хоры, а также немногочисленные русские художники, которые создавали студии и художественные салоны, расписывали храмы (в частности, Свято-Николаевский храм расписан художниками А.Харитоновым и Н.Задорожным).
Две небольшие главы посвящены русским адвокатам и врачам. Первых объединяло Русское юридическое общество, называвшееся также Обществом русских адвокатов Шанхая (Шанхай эго люйши сехуэй). Оно было создано в 1929 году. Всего русских адвокатов было немного, однако по своей численности они занимали третье место после англичан и американцев среди адвокатов-иностранцев. В книге приводится список практиковавших в Шанхае адвокатов российского происхождения, которых в 1936 г. было всего 12. В дальнейшем дела вели еще 20 адвокатов, также представленных в книге отдельным списком. Все они одновременно были членами Китайской коллегии адвокатов (Чжунго люйши сехуэй), без принадлежности к которой они не могли бы выступать в китайских судах. При этом надо отметить, что в то время шанхайская адвокатура на 70% состояла из китайцев. Автор называет адреса пяти русских адвокатских контор.
Врачей российского происхождения объединяло Шанхайское общество русских врачей. Первый врач из России поселился в Шанхае еще до революции. С началом послереволюционной эмиграции в городе оказалось 12 врачей из России. К 1932 г. их число увеличилось до 32-х, а в последующие годы еще больше возросло. В 1941 г., накануне вступления Японии в войну на Тихом океане, в Шанхае практиковало около 80 врачей из России. Из приводимой в книге таблицы явствует, что российские эмигранты, работавшие в Шанхае в качестве врачей, уступали по численности только немецким врачам. Среди русских медицинских объединений (кроме вышеупомянутого Шанхайского общества русских врачей) и учреждений в книге отмечены Шанхайское общество русских доноров, Шанхайский союз сестер милосердия Российского Общества Красного Креста, Госпиталь Русского православного братства и ряд медицинских учреждений, в которых работали русские врачи, оставившие о себе хорошую память в Шанхае.
Много внимания в книге уделено российским торгово-промышленным кругам города. Еще до Октябрьского переворота в России, в мае 1917 г. в Шанхае образовалась Русская торговая палата, а в 1925 г. – Шанхайский союз русских торговцев, в 1932 г. – Ассоциация русских промышленников и торговцев. Далее довольно детально представлены Русско-Китайский и Русско-Азиатский банки, перечислены работавшие в Шанхае русские промышленные и торговые (включая внешнеторговые) предприятия, кредитные общества и кооперативы, приведена статистика, характеризующая их деятельность. Все это создает довольно впечатляющую картину русского эмигрантского бизнеса в "Париже Востока", как иногда именовали Шанхай.
В последней главе книги рассказывается о русских служащих в иностранных учреждениях города. Главным образом о службе русских эмигрантов в охране предприятий, Русском волонтерском отряде, создававшемся в 1927 г. для защиты иностранных концессий от войск Чан Кайши, Русском вспомогательном отряде французской полиции, других охранных структурах.
Автор не завершает книгу обычным в таких случаях заключением, предоставляя читателю самому оценить собранный и систематизированный им обширнейший материал. Его исследование строго объективно, никакие точки зрения им не навязываются, что делает книгу Ван Чжичэна особенно ценным историческим материалом. Упоминавшиеся в ней русские фамилии даны с их китайской транскрипцией, названия шанхайских улиц обозначены по-французски или по-английски, здесь же приводятся старые и современные китайские наименования (например, Авеню Фош – Фусюй лу – Янань лу).
Трудно переоценить проделанную китайским исследователем работу. История российской эмигрантской колонии в Шанхае как бы оживает под пером автора. В рамках журнальной статьи невозможно должным образом представить титанический труд Ван Чжичэна. Поэтому нам пришлось ограничиться кратким экскурсом по его книге. Этот труд при выходе в свет получил высокую оценку в китаеведческих кругах России, США и других стран. В упоминавшейся выше рецензии на книгу в журнале "Шэхуэй кэсюэ" (1995, № 2) сказано: "По выходе "Истории русской эмиграции в Шанхае" в свет книга вызвала сравнительно большое количество откликов международных научных кругов. Когда автор книги Ван Чжичэн посетил в 1990 г. бывший Советский Союз, московское телевидение сделало об этом специальную передачу". Кроме того, " ученые из десяти стран, приезжая в Китай или в письмах, дали высокую оценку научному значению "Истории русской эмиграции в Шанхае", считая, что эта книга позволила китайскому ученому "занять место первооткрывателя в области международных исследований русской эмиграции". Рецензия не обходит вниманием и некоторые недостатки книги, отнеся к ним, в частности, сравнительно слабое освещение жизни русской эмиграции в Шанхае начала 40-х годов, что связывается с японской оккупацией и безвозвратной утерей ряда материалов.
Неоднократно ставился вопрос о переводе книги шанхайского исследователя на русский язык. Более того, один из часто сменявшихся министров культуры РФ обещал во время визита в Шанхай издать книгу в России, однако найти соответствующие средства для перевода и публикации пока не представилось возможным. В США уже осуществлен сокращенный перевод книги, но средств для его издания тоже пока не нашлось. Остается надеяться на будущее позитивное решение этого вопроса. Издание этой книги на русском языке особенно важно. Так или иначе, история шанхайской эмиграции – это и кусочек российской истории, в том числе и истории культуры, истории взаимоотношений народов России и Китая.
Капитальный труд Ван Чжичэна – не единственная его публикация по истории русской эмиграции в Шанхае. Другой значительной его работой на эту тему является опубликованная к 50-ой годовщине Победы советского народа в Великой Отечественной войне статья "Русская эмиграция в Шанхае и Великая Отечественная Война Советского Союза", опубликованная в "Шэхуэй кэсюэ" (1995, № 11) как один из "выдающихся научных трудов пятилетки".
В истории отношения русской эмиграции к советской стране автор выделяет три периода: в первый из них (1917-1933) в эмигрантской среде преобладали антисоветские настроения, определенные не только событиями гражданской войны, но и тем, что СССР в своем развитии не был притягательным примером; во второй период (1933-1941) возникает другое отношение в среде эмиграции к СССР, обусловленное ростом его государственной мощи и между народного авторитета. В эти же годы стало подрастать новое поколение эмигрантов, не отягощенное предвзятым отношением к послереволюционной России старшего поколения эмиграции; оно стало испытывать интерес к незнакомой Родине, сочувствовало ей – именно в эти годы появились организации, не скрывавшие своих симпатий к новой России (в их числе Младорусская партия, Союз возвращенцев); в третий период (с 1941 г.) русская эмиграция претерпела существенные изменения: не всегда симпатизируя советской власти, все же большая часть ее оказалась на стороне сражавшейся с агрессором Отчизны.
Начало второй мировой войны в сентябре 1939 г. вызвало много споров и обсуждений среди русских эмигрантов, понимавших, что России не избежать вовлечения в мировую войну и по-разному моделировавших ее будущее. Шанхайская газета "Слово" писала 14 июля 1940 г.: "Большая часть русской эмиграции надеялась, что какая-нибудь великая держава развяжет войну с Союзом, а ее итогом должен быть крах советской власти и в России снова установится национальная власть. Однако поражение России в войне с великой державой не только не будет способствовать подъему антиреволюционного движения, но из великой державы превратит ее в упадочное государство... с раздробленными и расчлененными границами. Поэтому не стоит уповать на войну, а надеяться на то, что силы внутри страны будут способствовать возрождению России... Помните Россию! Верьте в Россию! Верьте в ее силу!".
После получения сообщения о нападении Германии на СССР 22 июня 1941 г. все русские эмигранты просоветской ориентации приняли решение оказать помощь советскому народу в войне против немецких захватчиков. В частности, русские женщины сразу взялись за изготовление вещей для солдат Красной Армии. Уже 25 июня был создан "Фонд сбора военных пожертвований", который собирал вещи и деньги для пострадавшей Родины.
Вскоре после начала Великой Отечественной войны стали меняться и позиции убежденных белогвардейцев. Военные организации белой эмиграции и представители других общественных организаций Шанхая выступили с совместным воззванием "К русским людям", в котором заявили, что их позиция в отношении советской власти не изменилась, однако в этой войне они на стороне России и против Германии. Ван Чжичэн приводит такое высказывание одного из руководящих деятелей белогвардейского РОВС в Шанхае Вержицкого: "Пораженчество и защита Родины – два разных явления. Некоторые считают, что врагом России является советская власть и требуется только ее падение, для этого они готовы сотрудничать хоть с чертом и готовы заплатить за это любую цену – это и есть пораженчество. Другие говорят: Россия вечна, а советская власть непостоянна. Наша обязанность – защитить территориальную целостность России и ее национальное достоинство, мы должны быть вместе с русским народом. Такие люди являются защитниками Родины. Защита Родины базируется на инстинкте защиты нации. Защита Родины и патриотизм тесно взаимосвязаны. Пораженчество же исходит из сугубо партийных и личных интересов. Целью пораженцев является лишь получение власти любой ценой. У них отсутствует национальный дух... в истории России пораженцы приветствовали вторжение в Москву поляков и шведов. Однако Минин и Пожарский изгнали их. Я верю в Великую Россию. В расцвете она или в бедности – моя вера непоколебима. Я верю в будущее России".
К середине июля 1941 г. эмигранты различных направлений, в том числе и белогвардейцы, внесли в Шанхайское отделение Московского народного банка вклады для помощи России на сумму, превышающую 20 тысяч юаней; кроме того, были большие пожертвования золотыми монетами как русской дореволюционной чеканки, так и английскими.
Совершенно по-другому повел себя Русский эмигрантский комитет, который с санкции шанхайских властей обладал некоторыми полномочиями по отношению к эмигрантам из России. Председатель комитета А.Иванов выступил 8 августа 1941 г. с речью, призывавшей эмигрантов сохранять нейтралитет, твердо выступать против коммунизма, не поддерживать войну Советов с немцами. Тем не менее, все большее число их становилось на путь помощи Родине, что вызывало угрозы комитета лишить эмигрантов прав и документов. Особую ненависть его вызывали члены Младорусской партии и Союза возвращенцев. Расслоение среди русских эмигрантов усилилось после изданных еще в военное время Указов Президиума Верховного Совета СССР о восстановлении в гражданстве СССР находившихся в различных странах подданных бывшей Российской империи, а также лиц, утративших советское гражданство.
Как пишет Ван Чжичэн, явившаяся тяжелым испытанием для советского народа Великая Отечественная война, вместе с тем сплотила этот народ, а у зарубежных соотечественников возродила патриотические чувства. Советские власти постепенно поменяли свою позицию по отношению к оказавшимся за рубежом соотечественников. 30 июня 1947 г. Правительство СССР обратилось с призывом к эмигрантам возвратиться на Родину. Правда, прошло еще немало времени, прежде чем вернулись все те, кто хотел этого. Но пожелали вернуться далеко не все эмигранты. Как уже упоминалось выше, примерно 7 тысяч шанхайских русских, сохраняя неверие в политику советской власти, не стали ходатайствовать о восстановлении в советском гражданстве и предпочли в период с конца 1948 г. по май 1949 г. группами покинуть Китай с помощью Международной организации по делам беженцев.