Современные демографические тенденции

в контексте государственной безопасности

Приближающиеся последствия демографической катастрофы, которая разворачивается на наших глазах, непрестанно обсуждаются политиками, учеными, журналистами и всеми неравнодушными к данной проблематике. Еще несколько десятилетий назад первыми о приближающихся демографических сдвигах заговорили ученые-демографы.

Однако понадобилось еще немало времени, чтобы крики о перенаселении со стороны представителей ООН и других международных организаций сменились сдержанными констатациями о повсеместно снижающейся рождаемости.

Казалось бы, трагичность демографического коллапса очевидна и отсутствие элементарного воспроизводства населения во многих странах является убедительным тому подтверждением. Однако до сих пор звучат алармистские предостережения о перенаселении и даже одобрительные возгласы по поводу «долгожданного» падения рождаемости.

Все последние десятилетия со второй половины ХХ столетия грубо нарушается важнейший демографический закон. Этот закон гласит, что для продолжения человеческого рода в среднем на одну мать должно приходиться не менее 2,1 ребенка. Действие данного закона столь же строго, как действие, к примеру, закона гравитации.

В последние десятилетия многие страны, столкнувшись с негативными демографическими тенденциями, смогли в этом убедиться на практике. Наблюдаемое в наши дни снижение рождаемости представляет собой эпидемию, охватившую весь мир.

Демографическая деградация не имеет уважительных оправданий — таких как война или стихийные бедствия. Снижение рождаемости наблюдается в мирное и наиболее благополучное время.

В начале 2012 года американская организация Population Reference Bureau подготовила отчет, посвященный странам с самой низкой рождаемостью в мире. В этот список попали 49 стран и регионов, 36 из которых находятся в Европе. [1]

Однако не только Европа страдает от недовоспроизводства.

Тренды рождаемости в странах со сверхнизкой рождаемостью, 2011

Источник: Population Reference Bureau
“Fertility Rates in Low Birth-Rate Countries, 1996-2011” ( http://www.prb.org)

Если раньше было принято считать, что демографическая проблема касается только европейских государств, то сегодня мы становимся очевидцами разрушения института семьи в регионах Азии, Африки и Ближнего Востока.

Как показало время, борьба с перенаселением оказалась войной с ветряными мельницами. Вместо демографического «взрыва» мир получил ползучую угрозу депопуляции, которая распространилась по всем континентам, включая Азию, Африку и даже регионы традиционного распространения ислама.

Достаточно указать, что текущие показатели рождаемости в таких странах как Китай (1,55), Северная и Южная Корея (2,0 и 1,23), Иран (1,9), Тунис (2,0), Морокко (2,2), Азербаджан (1,9) вполне сопоставимы с аналогичными показателями в странах Евросоюза — Франция (2,08), Швеция (1,7), Бельгия (1,65), Нидерланды (1,8) [2] и т. д.

Число стран с уровнем рождаемости, недостаточным для полного замещения поколений, выросло с 13 в 1970 году до 92 в настоящее время. В этих странах живет свыше 40% всего человечества.

Примечательно, что никто из пропагандистов демографического сдерживания не в состоянии ответить на главный вопрос последних десятилетий: как остановить вымирание населения в странах Евросоюза, в России, Украине, Японии, на Кубе т. д. ?

Весь парадокс новейшей демографической истории заключается в том, что человечество прекрасно справилось с надуманной «проблемой» высокой рождаемости, но теперь никто не знает, как добиться ее устойчивого роста хотя бы до уровня простого воспроизводства населения — 2,1 ребенка на одну женщину репродуктивного возраста.

Ни одно правительство, ни одна экспертная группа, ни один научный коллектив до сих пор так и не смогли предложить комплексного «рецепта» по преодолению демографического кризиса в тех странах, где среднее число детей на одну семью опустилось ниже минимально необходимой трехдетной нормы.

Проблема отсутствия воспроизводства населения похожа на радиацию. Люди продолжают жить, развлекаться, заниматься привычными делами — ничего особенного, на первый взгляд, не происходит. Однако, позвольте показать, что происходит при критическом снижении рождаемости уже через несколько поколений.

Источник: Population Research Institute — http://www.pop.org/

Как видно на представленном выше слайде, при уровне рождаемости, составляющем 1,2 ребенка (показатель современной Японии), уже через три поколения численность нации сокращается на 90%.

Смена вектора демографических предпочтений

К сожалению, позже всех демографическую угрозу распознали представители национальных правительств, которые, казалось бы, по долгу службы были обязаны обеспечить ее недопущение на локальном уровне.

В последнее время проблема низкой рождаемости обострилась настолько, что безразличие к этому вопросу означало бы согласие на вымирание. Именно по этой причине в последние годы со стороны национальных правительств отмечается смена вектора демографических предпочтений.

Если в 1976 г. низкой рождаемостью были обеспокоены всего лишь 16 национальных правительств, то спустя четыре десятилетия их число возросло до 47. [3]

При этом еще три правительства (Азербайджана, Франции и Катара), хотя и оценивали уровень рождаемости в своих странах как удовлетворительный, одновременно проводили меры, направленные на повышение рождаемости. [4]

В то же время число правительств, оценивающих рождаемость в их стране, как высокую существенно снизилось — с 87 в 1996 г. до 73 в 2009 г. [5]

Полагаясь на текущие социально-демографические тенденции можно с уверенностью предположить, что численный состав этой группы стран в дальнейшем заметно сократится.

При этом ключевым обстоятельством является тот факт, что процесс принятия решений по демографическим вопросам проходит в обстановке крайней напряженности и агрессивного вмешательства во внутреннюю политику многих стран. В условиях парадигмальной доминанты идеи о перенаселении планеты и призывов к сокращению рождаемости, звучащих с самых высоких международных трибун, многие развивающиеся страны фактически лишены возможности проведения самостоятельной семейной и демографической политик. Нередко от принятия навязанной им позиции по разрушению семьи и контролю над рождаемостью зависит получение финансовой и гуманитарной помощи или политическая лояльность. Яркими примерами являются случаи откровенного политического давления на такие страны как Венгрия[6], Танзания[7], Гана[8], Уганда[9] и т. д.

Даже на фоне беспрецедентных демографических потрясений пока преждевременно говорить об адекватной оценке демографической угрозы на международном или отдельно взятом континентальном уровне.

Еще одним важным обстоятельством, на которое хотелось бы обратить особое внимание является субъектный аспект демографической политики или на так называемый человеческий фактор.

В настоящее время мы сталкиваемся с проблемой, когда решения, связанные с семейной и демографической политикой принимают люди, у которых в семьях один или двое детей. Современные политики не имеют необходимого опыта многодетного родительства, дающего ощущение потребностей целевой группы и позволяющего принимать комплексные долгосрочные меры. В данной ситуации, как нам видится, управленцы всех уровней должны опираться на рекомендации родительских сообществ, организаций многодетных семей, религиозных конфессий, просемейных экспертов в области демографии и т. д.

Нет детей, нет проблем?

Надо отметить, что повсеместное снижение рождаемости не единственная тенденция, вызывающая опасения демографов. В последние десятилетия все больше и больше людей в Европе делают выбор в пользу бездетности. Западные специалисты отмечают, что в настоящий момент очень мало известно об отношении людей к такому поведению, но при этом все чаще подтверждается наличие самой тенденции.

Источник: No kids, no problem! How personal
and cultural factors shape attitudes toward voluntary childlessness in Europe.
Liefbroer, Aart C. , Merz, Eva-Maria http://www.population-europe.eu

В своем недавнем исследовании[10] ученые из Нидерландов решили выяснить отношение к добровольной бездетности и посмотреть на факторы, которые повлияли на взгляды людей. Их анализ основан на масштабной выборке, включавшей представителей всех слоев общества в 25 странах Европы (European Social Survey, ESS 2005–2006).

Ни богатство страны в виде ее валового внутреннего продукта (ВВП), ни уровень государственной поддержки ухода за детьми (childcare), как оказалось, не влияет на отношение к бездетности.

Исследователи обнаружили, что более всего склонны к одобрению бездетности люди из регионов с более высоким уровнем так называемого гендерного равенства (например, Скандинавии). В регионах с более низкими показателями «гендерного равенства», таких как Южная и Восточная Европа, бездетность находит меньше одобрения в обществе. [11]

Повышенное внимание, уделяемое в указанных странах, индивидуальной автономии, эмансипации и модернизации осуществляется в ущерб естественным семейным, супружеским и родительским ролям и ведет к демографической дестабилизации.

Распространение добровольной бездетности свидетельствует о необходимости корректировок и без того печальных демографических прогнозов с учетом этой антирепродуктивной переменной.

В целом же в условиях наблюдаемой демографической вестернизации ни одна страна не может быть застрахована от постепенного перехода от моделей доминирующей двухдетности и однодетности к модели бездетности, получившей благозвучное наименование — «свобода от детей» («child-free»).

Экономические последствия демографических трансформаций

В условиях материально ориентированного мировосприятия и финансово-денежного измерения человеческого бытия пониманию управленческих элит более доступны экономические последствия демографической деградации. Ниже будут рассмотрены некоторые из них.

Старение населения

Как известно, одним из последствий низкой рождаемости является старение населения.

Именно по этому поводу в апреле 2012 Международный Валютный Фонд сделал неожиданное для многих заявление. В своем последнем Докладе о глобальной финансовой стабильности МВФ[12], опираясь на коллегиальное мнение восьми экспертов, предупредил мировую общественность о приближающемся крахе системы социального обеспечения, в частности пенсионной системы. Необычным является даже название соответствующей главы — «Финансовые последствия риска долгожительства».

Пожалуй, впервые в докладах такого уровня фигурирует такое определение как «риск долгожительства». Общепринятым считается определение в качестве риска угрозы смертности от тех или иных причин. В то же время достижение определенного возраста в демографии рассматривается как вероятность дожития. Придание долгожительству негативной смысловой нагрузки было вызвано последствиями демографического спада.

Основные положения указанного доклада сводятся к следующим пунктам:

• Увеличение продолжительности жизни связано с финансовыми издержками: для правительств в виде пенсионных планов служащих и механизмов социального обеспечения; для корпоративных работодателей, имеющих пенсионные программы с установленным размером пособий; для страховщиков, которые продают аннуитеты; для физических лиц, не имеющих гарантированных пенсионных выплат.
• Если средняя продолжительность жизни возрастет к 2050 году на 3 года больше, чем ожидается в настоящее время, и без того огромные издержки, связанные со старением населения, повысятся на 50 процентов.
• Для нейтрализации финансовых последствий риска долгожительства необходимо то или иное сочетание повышения пенсионного возраста (законодательного или добровольного), увеличения взносов в пенсионные планы и уменьшения размера выплат

В свете последнего положения упомянутого доклада МВФ, стоит отметить, что еще в январе 2011 г. Еврокомиссия призвала все страны ЕС к повышению пенсионного возраста.

Впрочем, с призывами или без, за последние два года нормы о более позднем выходе на пенсию были приняты в таких странах как Франция, Латвия, Украина, Италия, Германия, Испания и т. д. Кстати, в Германии закон, регламентирующий повышение пенсионного возраста так и называется: «Закон об адаптации пенсионного возраста к демографическому развитию».

У всех этих стран есть одна общая особенность — низкая рождаемость и отсутствие замещения поколений. На фоне отсутствия в указанных странах элементарного воспроизводства происходит стремительная деформация возрастной структуры, сопровождаемая увеличением пожилых контингентов.

Кроме того, принятие подобных законов всерьез рассматривалось правительствами России, Молдавии, Бельгии, Австрии, Греции, Нидерландов, Швеции и т. д. Примечательно, что в Швеции в настоящий момент возраст выхода на пенсию и без того один из самых высоких в Европе.

Демографические вызовы и экономическое будущее

В январе 2011 г. известный британский банк HSBC представил аналитический доклад с прогнозом экономического развития мировой экономики до 2050 г.

В докладе утверждается, что демографические факторы будут иметь определяющее значение в отношении перспектив будущего экономического развития — как позитивного, так и депрессивного. Согласно представленному отчету, на мировую экономическую арену выйдут новые страны с положительными демографическими параметрами: 19 из 30 крупнейших экономик сформируются именно в развивающихся странах.

В ближайшие десятилетия, средние темпы роста ВВП должны быть на 1,5% пункта выше в США, чем в Японии исключительно по демографическим причинам. В Индии рост ВВП ожидается на более чем 2,5% пункта выше, чем в Японии по этой же причине.

Контуры этих революционных перемен в течение всего 40-летнего периода отчетливо представлены ниже.

Трудоспособное население Японии, как ожидается, сократится почти на 37%. Демографические перспективы в Южной Корее окажутся не намного лучше: сокращение потенциальных работников составит 32%. Сингапур и Китай также продемонстрируют двузначные сокращение численности трудоспособных контингентов.

В числе новых лидеров прогнозируются такие страны как Филиппины, Малайзия, Египет, Иордания, Чили, Перу, Пакистан и т. д. В докладе отмечается, что ряд стран, включая Пакистан, примкнут к экономическим лидерам в большей степени благодаря росту населения, чем росту благосостояния граждан.

По прогнозам банка, Филиппины станут 16-ой крупнейшей экономикой мира, поднявшись на 27 ступенек с текущей позиции. Перу может показать средний рост 5,5% в ближайшие четыре десятилетия и перепрыгнуть через 20 позиций, заняв 26 место в рейтинге крупнейших экономик в 2050 году. [13]

Наряду с этим богатые страны Европы со стареющим и сокращающимся населением заметно потеряют в своей экономической мощи, а возможно, и в политическом влиянии. В докладе сообщается, что не так давно Европа была вынуждена освободить два места в Исполнительном совете МВФ для того, чтобы уступить их развивающимся странам.

Сравнительно малочисленные, стареющие экономики Европы можно в некотором смысле отнести к «потерпевшим поражение» в борьбе за верхние строчки рейтинга, особенно в контексте масштабных передвижений этих стран вниз таблицы.

Так, Швеция потеряет 20 пунктов к 2050 году и опуститься до 38-го места, Финляндия потеряет 19 пунктов, Бельгия — 18, Австрия и Греция — по 11 пунктов рейтинга. Лидерами падения среди стран Европы станут Дания, которая спуститься на 29 пунктов до 58 места, и Норвегия, которая спуститься на 22 пункта до 48 места. [14]

Динамика численности трудоспособного населения, 2010–2050 (%)
Источник: HSBC Report “The world in 2050. Quantifying the shift in the global economy”
by Karen Ward. 4 January 2011 http://www.research.hsbc.com

Очевидно, что в перспективе определяющую роль в экономическом развитии сыграют отнюдь не передовые технологии и гарантии для потенциальных инвесторов, а пресловутый человеческий фактор — ибо именно он обеспечивает возобновление трудовых ресурсов, рост производства, способность к инновациям, расширение рынков сбыта и т. д.

В самом прикладном смысле рождаемость — это социальное оружие, которое естественным образом через традиционные семейные механизмы позволяет демографически сильным цивилизациям завоевывать мир без единого выстрела.