Страна прав одного человека

Не только русские, но и коренные туркмены попали под молох национализма

Моя знакомая позвонила в Туркмению своей маме, которая здесь выросла, почти полвека отработала, получила квартиру, задумала ее продать и выехать к дочери в Кыргызстан. "Дочка, мы попали в страшную переделку и чтобы не лишиться квартиры..." Связь оборвалась. Несколько дней непрерывных звонков результата не дали. Позднее журналист-туркмен, который чудом выбрался из тюрьмы, ползком преодолел границу, рассказал: все телефонные разговоры, а междугородние тем паче, прослушивают, личная переписка контролируется. "Вы не поверите, однажды на железнодорожной станции в Ашхабаде я увидел, что вокзал обнесен железной решеткой: ни один прибывший не минует жесткого досмотра документов и багажа. Так на деле реализуется недовольство президента, который однажды бросил силовикам: "почему в Ашхабад может приехать и обосноваться как угодно надолго любой гражданин нашей страны?". За иностранцами, впрочем, как и за всеми гражданами, установлена слежка и бедой для любого может обернуться попытка провести в Туркмению какое-нибудь русское издание. Это было еще до "покушения" на Туркменбаши. А сейчас этот журналист, работающий в Европе, обеспокоен тем, что не только его родственники, но и знакомые могут стать жертвой маниакальной теории нынешнего президента о расовом единстве. За любой пустяк можно угодить в зиндан, а это нередко равносильно смерти или инвалидности. Еще до начала истерии с покушением, координатор программы мониторинга прав человека в Центральной Азии Виталий Пономарев писал: "В застенках идут "плановые" избиения заключенных. Типичными для протоколов о нарушении режима являются фразы типа "за нарушение режима содержания к Петрову применены приемы самбо и дубинка". Нормой для пенитенциарных учреждений даже два года назад было четырехкратное переполнение помещений. По словам побывавших там людей, пища даже хуже, чем была в советском ГУЛАГе. Дизентерия, брюшной тиф, туберкулез при полном отсутствии лекарств и медицинской помощи в колонии города Мары ежегодно отправляют на тот свет более 80% заключенных. Поэтому не случайно группа туркмен, возвращавшаяся из России, долгое время стояла у границы, но так и не рискнула переступить ее. "Все равно найдут какую-то вину. Хотя бы только за то, что ездил в Россию. Я знаю, что в колонии строгого режима Лебапского велаята пытают электрошоком. Неужели я и моя семья хочет этого", – сказал один из мужчин, отходя от пропускного пункта, прощаясь с родиной. В стране, где правами обладает только президент, происходят странные вещи. Закрываются предприятия, сокращаются сроки обучения. Например, в вузах – до двух лет, школьное образование – до девяти. Режиму не понравилась академия, и теперь ее нет. Власти не признают никаких неправительственных организаций и только ремесленники еще как-то держатся, поскольку им оказывают помощь международные организации. По свидетельству туркмен, официальная безработица достигает 50%, и больше всего не у дел остаются мужчины, которые самоустранились от забот о семье. Большинство туркменок пытается заработать на челночном бизнесе. Однако каждый выезд за границу сопровождается пристальнейшим изучением выезжающего. Заработки же от каждой поездки, в основном в Иран, не более 10-15 долларов, при среднемесячном заработке около шести. Я необдуманно вставила: "Зато у вас газ бесплатный". На это одна из туркменок бросила: "Задушиться бы этим газом! Народ страдает от того, что Туркменбаши сам выдумал покушение на себя. Теперь по всем трем телеканалам идет восхваление президента и его семьи". В газетах же, по свидетельству граждан Туркмении, только бессодержательный официоз. Его читают дипломаты и чиновники, которые хотят лучше понять мудрые мысли Великого Сердара (Вождя). Имена не подписавшихся на газеты поступают в секретные службы. Однако, по свидетельству правозащитного центра "Мемориал", чиновничья читательская аудитория резко поредела после того, как в начале "Золотого века", который объявил Туркменбаши, за несколько дней был сделан переход туркменского языка на латинскую графику. Власти признают, что многие должностные лица лишь с трудом разбирают латинский шрифт". Русским еще труднее. Официального запрета на их язык нет, как в Турции, на курдский. Однако высшего образования на русском языке тоже нет, и с каждым годом набор в вузы сокращается. Ввоз российских газет в страну может обернуться серьезными неприятностями, а сами издания конфискуют на границе. Очень много безработных учителей. Люди стараются уехать из страны, где у их детей нет будущего. Со слезами бросают все, хотя многие родились и выросли здесь. Но добиться выезда нелегко. Режим в Туркмении, говорится в письме правозащитной организации "Human rights watch" в ОБСЕ, является одним из наиболее репрессивных в мире. Здесь нет никаких свобод, зато есть секретная полиция советского типа. Так же, как и в советское время, здесь можно поплатиться свободой за распространение Хельсинской декларации о правах человека. Даже краткая беседа с редкими теперь иностранцами может принести беду: спецслужбы жестко контролируют любые контакты, опасаясь проникновения из-за рубежа "чуждых идеологий". В обзоре "Мемориала" приводится реакция Туркменбаши на доклад Комитета национальной безопасности в январе 2001 года. Президент с удовлетворением отметил, что в прошлом году были "арестованы и высланы из страны" 10 тысяч иностранных граждан, изъято "350 тысяч религиозных книг, несовместимых с нашим вероисповеданием, и около 80 тысяч кассет". Но "проделанная работа" не удовлетворила его, и президент объявил об увеличении штатов КНБ, призвал руководителей силовых структур к дальнейшему ужесточению контроля за иностранцами и усилению охраны государственной границы. Один из эмигрантов, представляющих коренное население республики – рабочий с буровых – сказал, что режим Туркменбаши гораздо жестче, чем в Ираке при Саддаме Хусейне, где он работал на нефтепромыслах. Однако западные страны почему-то мирятся с режимом, где у человека нет никаких прав, кроме как умереть, если он не восхваляет Великого Сердара.