Существовала ли "извечная вражда" русских и украинцев?

Ни в XIX, ни в начале XX века на Украине не было сколько-нибудь серьезного движения, ставившего своей целью отделение Украины от России

Мы вынесли в подзаголовок этой статьи наименования "русские" и "украинцы" в современном понимании этих слов. Однако в прошлом слова эти имели иное содержание, чем теперь. Термин "русские" являлся до революции 1917 г. обобщающим названием для великороссов, малороссов и белорусов. Русская национальная идея основывалась на том, что в прошлом существовало единое русское государство – Русь, объединявшее под властью князей из династии Рюриковичей все восточно-славянские племена. И хотя в силу различных политических обстоятельств это государство распалось, но в основе своей и Русь северо-восточная – Московская или Великая Русь, и Русь южная – Малая Русь, и Русь западная – Белая Русь, в отношении историческом, национальном, языковом, религиозном, представляют тем не менее единую Русь. Так называемое романтическое или этнографическое украинофильство, появившееся в конце XVIII - начале XIX вв. в среде украинского дворянства и интеллигенции на Левобережной Украине, не имело политического содержания и в принципе не противоречило русской национальной идее. Украинская тайная организация политического характера была создана в середине 1840-х годов в Киеве под названием Кирилло-Мефодиевское братство. Не вполне четко сформулированная программа организации предусматривала образование всеславянской федерации во главе с Украиной. Основной предпосылкой для осуществления этой идеи должно было стать уничтожение царского абсолютизма. Поэтому неудивительно, что, когда в начале 1847 г. организация была раскрыта царскими властями, ее члены были арестованы и подвергнуты различным репрессиям. После восшествия на престол Александра II, украинофильское движение в России оживилось. Вернувшиеся из ссылки участники Кирилло-Мефодиевского братства поселились в Петербурге, где была открыта украинская типография и началось издание украинских книг. С 1859 г. стали вводить воскресные школы для народа, в которых обучение происходило на простонародном наречии. Для этой цели были изданы учебники: Траматка" Кулиша (1857), "Букварь" Шевченко (1861), "Арихметика або щотниця" Мороза (1862). В Петербурге печатались дешевые издания отдельных сочинений Шевченко и других украинских писателей, предназначенные для народа, так называемые "метелики". Там же в 1861 г. начал выходить украинский ежемесячник "Основа", который стал главным органом украинофильского движения. Необходимо отметить, что деятели этого движения не относились враждебно к русской культуре и к русскому языку. До 1863 г. никаких ограничений для украинских публикаций в России не было, и тем не менее в "Основе" по-украински печаталась только беллетристика, статьи же научного и публицистического содержания печатались по-русски. По-русски писали Костомаров, Кулиш, редактор "Основы" Белозерский и другие, – не потому, что их заставляли, а потому, что русский язык никто из украинцев не считал тогда "иноземною мовою". Не был здесь исключением и Т.Шевченко. Н.Костомаров писал о нем: "...его понятия и чувства не были никогда, даже в самые тяжелые минуты жизни, осквернены ни узкою, грубою неприязнью к великорусской народности, ни донкихотскими мечтаниями о местной политической независимости: ни малейшей тени чего-нибудь подобного не проявлялось в его поэтических произведениях". Не был Т.Шевченко и врагом русского языка. По-русски написаны его прозаические произведения. Но наиболее примечателен в этом отношении факт, известный каждому, кто действительно знаком с творчеством Шевченко, что свой личный дневник, не предназначенный для публикации, он писал по-русски... Причиной резкого изменения в отношении российских властей к украинизму стало польское восстание 1863 года. Восстание потерпело поражение, многие повстанцы эмигрировали, в т.ч. и в Галицию, где заложили основы для развития политического украинофильства с антироссийской направленностью. А в 1866 г. была открыто поставлена задача создать в Галиции "антимосковскую Русь", которая будет для Австрии основой ее будущей политики, устремленной на восток. Это, в свою очередь, повлекло за собой новые ограничительные меры против украинизма со стороны царского правительства. Украинский историк М.Драгоманов после своего отъезда в эмиграцию был поначалу приверженцем идеи отрыва Украины от России. Впоследствии он стал сторонником автономии Украины, хотя и против сепаратизма принципиальных возражений не имел. Тем не менее, в своих работах Драгоманов постоянно подчеркивал, что на российской Украине нет ни оснований, ни общественных сил для воплощения в жизнь идеи украинского сепаратизма. Между украинофилами галицкими и российскими существовали серьезные различия во взглядах. Галицкое украинофильство развивалось как "антимосковская Русь", имело четкие антироссийские политические установки, невзирая на то, что излагаемые ими "теории" противоречили исторической правде и действительности. По поводу заверений некоторых галичан, что в российской Украине есть целая партия австрофилов, что "та Украина" хочет отделиться от Москвы и присоединиться к Австро-Польше, Драгоманов указывал, что "никакого политического сепаратизма в российской Украине нет". В современных украинских публикациях на историческую тему, посвященных событиям на российской Украине в 1905-1917 гг., зачастую основное внимание уделяется деятелям и партиям, выступавшим с позиций украинского национализма и сепаратизма. Видимо, это должно создать у читателей впечатление, что якобы такие настроения были тогда на Украине доминирующими. Интересно, что относительно этого в те далекие годы думал противник России, Дмитро Соловей: "... до революции 1917 года... буржуазия в Украине считала себя только "русской". Если считать Украинскую народную партию М.Михневского организацией правых, социально-консервативных украинских элементов, то и тогда, как отмечал Д.Соловей, не надо забывать, что в начале своего существования эта партия состояла буквально из единиц, а после обострения "столыпинской реакции в России фактически замерла в своей деятельности, как политическая партия". В чем же заключалась "украинофобия" упомянутых Д.Соловеем людей, украинцев по происхождению? Для ответа на этот вопрос приведем отрывки из статьи киевского публициста тех времен А.Савенко. Автор, полемизируя со своими оппонентами, утверждавшими, что бороться против этнографического украинофильства – значит отрицать реальный факт существования Украины с ее особенностями, указывал: "Такие утверждения в основе своей имеют или изуетизм, или полное незнакомство с вопросом...Я малоросс и ничто малорусское мне не чуждо. ... И будучи малороссом, я в тоже время – русский. Я признаю единую и через то великую Русь... Да, я горячо люблю мой родной край – Малороссию. И потому горячо желаю Малороссии счастья и процветания. Но я хорошо знаю, что это возможно только при условии тесного единения ее с остальной Русью". В том же 1912 году польский публицист и историк Леон Василевский (отец писательницы Ванды Василевской) отмечал: "Еще и сегодня национально сознательная интеллигенция составляет меньшинство всей интеллигенции украинского происхождения. Большинство все еще является русским по убеждениям, культуре и стремлениям". По поводу этого высказывания заметим, что в Российской империи для человека украинского происхождения, признавать себя русским было нормальным проявлением национального сознания. В Государственной Думе России была сформирована "русская национальная фракция", в которую по состоянию на конец 1909 г. входило 37 великороссов, 35 малороссов и 15 белорусов. Выступая в Думе украинский депутат-крестьянин Андрейчук, заявил: "От имени украинских депутатов национальной фракции, а также от моих избирателей, именно малороссов, сплошь заселяющих Подольскую губернию, заявляю, что [...] всякую украинофильскую пропаганду мы отвергаем, ибо никогда не считали и не считаем себя нерусскими, с какой бы хитростью не старались услужливые господа Милюковы вселить в нас сознание розни с великороссами. Им это не удастся. Мы малороссы, как и великороссы, – люди русские..." Если в Галиции под властью Австрии удалось к началу XX в. развить украинофильское движение как "антимосковскую Русь", то на российской Украине желаемый результат достигнут не был. Как отмечал краковский журнал "Swiat Slowianski": "Польская идеология в деле "укшинобильства" была на протяжении двух поколений четко выработана и очерчена: поддерживать это движение всеми силами с целью ослабления России. Но русины сами подорвали эту идеологию и вызвали самые серьезные сомнения относительно ее ценности. Тот же "украинец" является одним в Галиции и совершенно другим по ту сторону границы. "Украинство" кончается там, где начинается Украина!". Таким образом, и в XIX, и в начале XX века на российской Украине не было сколько-нибудь серьезного движения, ставившего своей целью отделение Украины от России. Левые украинские партии в начале XX века в своих программах не шли далее требования автономии Украины в составе России. В то же время, украинские правые политические круги и вовсе выступали за Россию единую и неделимую, понимая, что ее разрушение будет иметь пагубные последствия для самой Украины, процветание которой возможно лишь при условии тесного единения ее с остальной Русью. Те, кто подобно М.Михневскому ратовали за полное отделение Украины, были представлены тогда буквально единицами. И как же в свете данных фактов оценить утверждение современных украинских пропагандистов, что якобы украинский народ веками мечтал о том, чтобы отделиться от "ненавистной Москвы"? Увы, в этом вопросе жителей Украины, мягко говоря, ввели в заблуждение.Только в австрийской Галиции к началу XX века уже было сформировано украинофильское движение, для которого вражда к России и русским была основополагающим и неотъемлемым принципом. Как видим, происходящее в современной Галичине, имеет свои исторические корни. Но и в начале XX века "украинство" такого рода заканчивалось на австрийско-российской границе, там где начиналась собственно Украина. На российской Украине подавляющее большинство украинцев не испытывало враждебности к России, к русской культуре и языку. Даже в Галиции, под властью Австрии, к началу XX века значительная часть галицких русинов, несмотря на жестокие преследования, продолжала противостоять натиску антироссийского "украинства", сохраняя верность русской национальной идее. Корни же той оголтелой русофобии, которую ныне отдельные деятели пытаются положить в основу новой украинской идеологии, надо искать не в среде украинского народа, а в совершенно иных сферах, политические интересы которых были весьма далекими от подлинных интересов Украины. Когда в наши дни некоторые галичане упрекают восточных украинцев в отсутствии национального сознания, это не что иное, как попытка "свалить с больной головы на здоровую". Если в австрийской Галиции ненависть к России стала активно насаждаться с середины XIX века, то идея братского единения трех восточнославянских народов имеет своей основой более чем тысячелетнюю историю Руси.