"В России не было творческого консерватизма…"

Вышли в свет мемуары князя Бориса Васильчикова

Оказывается, Лермонтов вполне мог уцелеть. Князь Александр Васильчиков, бывший секундантом поэта, рассказывал своему сыну, будущему псковскому губернатору и министру земледелия в правительстве Столыпина, что все были уверены – крови, да и вообще ничего страшного не будет. Но Лермонтов, обожавший дразнить судьбу, подошел к барьеру, поднял дуло вверх и сказал во всеуслышание: "Я в этого дурака, конечно, стрелять не буду". Трудно измерить, чтобы обрела русская культура, да и все мы, если бы он не сказал этих слов.

Историю эту внучатый племянник князя, тоже князь Георгий Илларионович Васильчиков, впервые прочел в 1942 году в оккупированном немцами Париже, когда княжна Марина Мещерская вручила ему рукопись воспоминаний его дяди Бориса Васильчикова – сына лермонтовского секунданта, ставшего одним из самых известных государственных деятелей России.

Георгий Илларионович, впоследствии сделавший очень много для возвращения реликвий русского зарубежья на историческую Родину, неоднократно пытался издать рукопись. Но произошло это только сегодня, когда воспоминания Бориса Васильчикова наконец-то увидели свет в издании знаменитого журнала "Наше Наследие" и книгоиздательской организации "Псковская областная типография" при содействии российского отделения Ордена Константина Великого.

Сегодня, когда политика внятного государственного консерватизма становится близка и понятна, появление записок человека, стоявшего у истоков столыпинской земельной реформы, псковского губернатора, руководившего этим замечательным краем накануне первой мировой войны, очень важно. Уверен, что записки князя станут настольной книгой многих политологов и историков, да и всех тех, кто пытается осмыслить причины катастрофы государства российского в начале только что ушедшего столетия.

Борис Александрович чудом уцелел в 1918 году. Он был в заключении и, ожидая неминуемого, обратился с письмом к Ленину с напоминанием, как молодой юрист Владимир Ульянов, притесняемый полицией за свои левые взгляды, получил от губернатора Пскова разрешение на выезд за границу. Ответа не последовало, но последовало более важное – разрешение на отъезд.

До самой смерти в Русском Доме в Ментоне в 1931 г. Борис Васильчиков, подобно тысячам своих товарищей по изгнанию, мучительно пытался понять, в чем же все-таки была причина российских бед. И в своих воспоминаниях, размышляя над произошедшим, возвращался к вечным проблемам альтернативы – могло ли быть иначе?

Человек глубоко эрудированный, настоящий русский просвещенный барин, Васильчиков был далек от предъявления личных счетов. Главным пороком русской истории он считал недостаток творческого консерватизма. Да, да, именно отсутствие творческой, свежей, нестандартной линии консервативных сил, которые он понимал так же, как их понимают у нас сегодня, было, по мнению князя, одной из главных предпосылок революции.

В своих записках он пишет обо всем, что волновало общество тех лет. О полной отдаленности самодержавия от общества, о яростной энергии Столыпина, на его глазах бросившего в зал знаменитые слова: "Не запугаете!". О той роли, которое могло сыграть помещичье дворянство, но так и не сыграло, невзирая на все усилия столыпинской команды, в том числе и самого Васильчикова. Воспоминания землевладельца всегда касаются его жизни в любимом имении, и всем любителям классических русских мемуаров Васильчиков предоставляет возможность насладиться рассказами о псовой охоте в имении Выбити Старорусского уезда Новгородской губернии. Мемуары князя написаны давно забытым классическим ясным стилем и станут настоящим праздником для всех желающих прикоснуться к старой России.