Южная Осетия желает войти в Россию

В Тбилиси возмущаются, в Москве думают…

В начале июля с.г. и без того уязвленному самолюбию руководства Грузии был нанесен еще один болезненный удар. Вслед за Абхазией, обратившейся с просьбой к Москве об установлении ассоциированных отношений, Южная Осетия открыто заявила о своем желании вступить в состав Российской Федерации на правах ее субъекта. Об этом на пресс-конференции в столице Кабардино-Балкарии Нальчике 4 июля с.г. официально сообщил лидер этой непризнанной республики Эдуард Кокойта. По его словам, соответствующее обращение было направлено на имя Президента России. При этом югоосетинский президент сослался на итоги референдума 1992 года, согласно которым подавляющее большинство жителей непризнанной республики проголосовали за вступление в состав России. По мнению Кокойты, это выражает стремление народа Южной Осетии "...быть рядом со своими братьями, быть рядом с Северной Осетией, Кабардино-Балкарией, Ставропольским краем". Тем более, что 56% жителей Южной Осетии и большинство ее руководителей уже являются гражданами России. Кокойта также выразил убеждение, что "только Россия может стать гарантом мира и стабильности на Северном Кавказе и в Закавказье". Участвовавший в пресс-конференции президент Кабардино-Балкарии Валерий Коков поддержал своего гостя, указав, что, с его точки зрения, "новейшая история распорядилась не совсем справедливо судьбами народов, которые исторически были связаны с русским народом, с Российской Федерацией". Прямой реакции руководства России на эти события тогда не последовало: в Москве, видимо, решили тщательно изучить полученные документы и поглубже проанализировать ситуацию. Да и в политико-дипломатическом аспекте произошедшее в Нальчике носило весьма чувствительный характер. Зато из Тбилиси реакция последовала почти немедленно. Заместитель министра иностранных дел Грузии Каха Сихарулиде заявил, что считает высказывания руководителя Южной Осетии "несерьезными", поскольку "…Россия и Грузия признают суверенитет и независимость друг друга, а это означает и нерушимость их границ, признанных международным сообществом". Грузия также потребовала от России объяснений по поводу "возмутительных высказываний" Валерия Кокова о желательности присоединения Южной Осетии к России. 7 июля грузинский МИД даже официально расценил это заявление, как "покушение на территориальную целостность Грузии". Со своей стороны президент Грузии Эдуард Шеварднадзе назвал заявление Валерия Кокова "странным и враждебным". Что ж, волнение тбилисских руководителей по этому поводу вполне понятно. Несмотря на все потуги в создании видимости успехов своего курса и солидную помощь США, нынешнее руководство Грузии демонстрирует неспособность самостоятельно вывести страну из глубокого социально-экономического кризиса. Не способно оно и создать привлекательный для всех населяющих территорию бывшей Грузинской ССР народов образ единого многонационального грузинского государства. Что касается "мятежных окраин" – Абхазии и Южной Осетии, то Тбилиси пока не может или не хочет предложить им реальные и весомые выгоды в случае возвращения под свою власть и поэтому все чаще прибегает к угрозам "силовых решений". В такой ситуации стремление "сепаратистских режимов" в Сухуми и Цхинвали заручиться покровительством России не выглядит таким уж странным. Что касается Южной Осетии, то тяга ее народа к единству с Россией имеет глубокие корни. Сама судьба определила уникальное место осетинского народа, живущего по обе стороны Главного Кавказского хребта, в истории отношений России и Кавказа. В 1749 году в составе осетинского посольства в Петербург прибыл и представитель Южной Осетии Дживи Абаев. Это посольство обратилось к императрице Елизавете с просьбой о принятии осетин в российское подданство. В 1769 г. во время русско-турецкой войны в Цхинвале в состав русского корпуса добровольно вступили 1300 осетин, принявших активное участие в боях с турками. А в 1774 г. Екатерина II официально присоединила всю Осетию к России. После революции 1917 года новые власти не пожелали объединить обе Осетии в рамках единой национальной автономии. Но до распада СССР осетины были разделены на северную и южную части скорее природно-географически, чем административно-политически. Никаких искусственных препятствий для связей между Северо-Осетинской автономной республикой РСФСР и Юго-Осетинской автономной областью Грузинской ССР не было. Ситуация кардинально изменилась в последние годы советской власти и после развала СССР, когда в полной мере проявилось то обстоятельство, что северная часть осетинского народа оказалась в России – ныне на территории Республики Северная Осетия – Алания, а южная часть формально в независимой Грузии. Новейшая история Южной Осетии отсчитывается с 23 ноября 1989 года, когда осетины не допустили в Цхинвали 50-тысячную колонну грузинских "национал-патриотов". В 1990 г. вследствие растущего нажима на южных осетин, им пришлось в плане самозащиты повысить статус автономной области до республики. Так 20 сентября 1990 г. и возникла самопровозглашенная Республика Южная Осетия. Примечательно, что первоначально вопрос о выходе из состава Грузии и обретении независимости вообще не ставился. Однако Верховный совет Грузии, возглавляемый тогда Звиадом Гамсахурдиа, в декабре 1990 г. упразднил Южную Осетию, а в январе 1991 г. началась грузино-осетинская война. Последующая эскалация конфликта по сути не оставила Южной Осетии иного выбора, кроме как на основе результатов референдума 19 января 1992 г. принять Акт о государственной независимости от 29 мая 1992 года. Война закончилась в июле 1992 года. Потери с югоосетинской стороны составили более 1 тысячи человек убитыми и пропавшими без вести, а также 2,5 тысячи ранеными. После окончания боевых действий, в соответствии с Сочинскими договоренностями, в Южную Осетию были введены трехсторонние миротворческие силы, основу которых составил батальон ВС России. Этот батальон не может быть выведен без обоюдного согласия сторон конфликта. Юго-осетинская сторона расценивает миротворческую операцию как вполне успешную и настроена на безусловное сохранение и даже значительное расширение российского военного присутствия, особенно в свете вывода военных баз России из Грузии. В настоящее время урегулирование проблемы Южной Осетии ведется под патронажем России и при посредничестве ОБСЕ. Согласно Владикавказским договоренностям 1994 г. этот процесс является четырехсторонним: в нем участвуют Россия, Грузия, Северная и Южная Осетии. Созданы механизмы взаимодействия сторон: работает смешанная контрольная комиссия; периодически проходят официальные переговоры полномочных делегаций сторон; встречи экспертных групп и т.д. Однако процесс урегулирования югоосетинской проблемы преднамеренно тормозится грузинской стороной. В Тбилиси явно не желают предоставления Южной Осетии широкой национальной автономии и полагают, что максимум, на что она может рассчитывать – это статус территориальной единицы ("Цхинвальской области") в составе будущей Грузинской Федерации. Однако такой вариант является неприемлемым для юго-осетинской стороны. Свою позицию грузинское руководство пытается регулярно подкреплять силовым давлением. Периодические заявления из Тбилиси о том, что Южная Осетия превратилась в "плохо контролируемый криминальный анклав" и угрозы провести против Цхинвали "спецоперацию" силами обученных американскими инструкторами батальонов "коммандос" отнюдь не способствуют конструктивному развитию переговорного процесса. В Тбилиси предпочитают не торопиться с урегулированием и по еще одной причине. Там рассчитывают, что разрыв в уровне и условиях жизни в Северной и Южной Осетии будет сохраняться и, таким образом, учитывая наличие у большинства южных осетин российских паспортов, постепенно "вытягивать" осетинское население с Юга на Север. Подобный исход южных осетин создает для грузинской стороны ситуацию, когда время будет работать на нее и в перспективе может сделать вообще неактуальным вопрос о предоставлении Южной Осетии особого статуса в составе Грузии. В свете этого не вызывает особого удивления то, что единственным итогом состоявшихся 15-16 июля с.г. в Цхинвали очередных грузино-осетинских переговоров по политическому урегулированию конфликта стала лишь договоренность о продолжении диалога в октябре этого года. Однако в настоящее время игнорировать такой мощный фактор как взаимное стремление южных и северных осетин к объединению невозможно. Поэтому урегулирование проблемы Южной Осетии никак не может быть исключительно "внутригрузинским делом". Очевидно также, что грузино-осетинское урегулирование вряд ли состоится раньше, чем грузино-абхазское, так как в сложившейся ситуации Южная Осетия не может позволить себе иметь статус ниже, чем Абхазия. В этих условиях Москва, подвергающаяся постоянным обвинениям со стороны Грузии и ее западных покровителей в "поощрении сепаратизма", оказывается в непростом положении. По-видимому, ей придется сочетать политическую гибкость с твердостью и решительностью, чтобы обеспечить как свои интересы на Кавказе, так и оправдать чаяния братского народа Южной Осетии, живущего сегодня надеждой на помощь и поддержку России.