Заступница наша…
Как Казанская икона Божией Матери помогла нам от поляков избавиться
В пятый раз в этом году мы отмечаем День народного единства, который в Православном церковном календаре отмечен как «Празднование Казанской иконе Божией Матери в память избавления Москвы и России от поляков в 1612 году». Уже стихают возмущенные голоса тех, кто не хотел отмены празднования 7 Ноября, и всё реже слышны недоумённые вопросы: «Чего мы в этот день празднуем-то?».В течение многих десятилетий отмечать подобную дату считалось неэтичным по отношению к нашим братьям полякам, которые, увы, нас братьями, в большинстве своём, не считают. Не считали и тогда, в Смутное время, творя на Руси чудовищные зверства. Не считали и потом, когда Польша входила в состав Российской империи. Не считали и в 1945 г., когда наши воины отдавали свои жизни, освобождая Польшу от гитлеровских оккупантов. Не считают и сейчас, когда защищают бандитов во главе с Закаевым и с помощью Катыни стремятся вытянуть из нас все жилы...
Название вполне правильное — День народного единства, ибо, только объединившись, наши предки смогли одержать победу, положившую конец Смутному времени.
Это объединение всегда по праву считалось заслугой Минина и Пожарского, но не по праву — только их. Теперь пришло время увидеть над ними образ светлого ангела — Патриарха Гермогена с Казанской иконой в руках.
Достойна восхищения судьба этого человека, светоча Православия.
Его родители принадлежали к числу тех бесстрашных людей, которые не боялись селиться и жить в Казани ещё в те времена, когда столица этого ханства становилась то союзницей Москвы, то её злейшим врагом. В Казани предположительно в 1530 г. и появился на свет будущий Святой Патриарх. Изначальное его имя было Ермолай.
За год до его рождения мусульманами были замучены двое татар, принявших православие под именами Петра и Стефана. Сам Ермолай в детстве и юности постоянно был свидетелем того, как в город приводили новых и новых русских пленников, коим суждено было становиться рабами у мусульман. И жившие в Казани русские постоянно пребывали в страхе, что и их, в конце концов, повяжут и превратят в рабов. Но в 1552 г. с этими страхами было покончено и семья, во время осады вынужденная спасаться, вернулась уже в покорённый царём Иваном Васильевичем город, где отныне всякий мог свободно исповедовать веру Христову, как и пребывать в магометанской.
В Казани воссияли подвижники Православия — святые Гурий, Варсонофий и Герман. Ермолай поступил в духовное училище, основанное при Зилантовом монастыре. Его учителем был основатель казанского Спасо-Преображенского монастыря архимандрит Варсонофий. Он имел дар целительства и охотно лечил всех, кто приходил к нему, независимо от веры. Москвич, воспитанник Спасо-Андрониковского монастыря на Яузе, он быстро выучил татарский язык, превосходно знал его и так учил остальных:
— Если вы живёте среди какого-либо народа, никогда не задирайте нос: «Я — русский!» Всегда показывайте, что вы — такие же, как они. И всегда старайтесь изучать языки других народов, с которыми приходится жить в добром соседстве.
Не только ради того, чтобы обеспечить себе спокойную жизнь, но и ради искреннего уважения к языкам и обычаям других народов. Ибо как милостив Господь, что создал столь многоцветное и радостное разнообразие племён человеческих! Как весело изучать быт, нравы и языки иноплеменников!
Ермолай, будучи коренным местным жителем, сам с детства хорошо знал татарский и обучал этому богатому языку тех, кто из глубин Руси приезжал жить и нести своё служение в Казани. Повторял им наставления архимандрита Варсонофия. Став священником, Ермолай однажды посетил его. Варсонофий пребывал уже в сане Тверского епископа и по состоянию здоровья был на покое. Увидев одного из лучших своих зилантовских учеников, он обрадовался и предсказал Ермолаю, что быть тому на Казани митрополитом.
К пятидесяти годам священник отец Ермолай был уже настоятелем Никольской Гостинодворской церкви, расположенной в оживлённой торговой части Казани. Помимо языков изучал он и многие науки, которые легко давались ему. А что давалось труднее – он брал своим усердием. И отца Ермолая почитали как самого образованного и мудрого священника. Вот почему именно ему было доверено нести крестным ходом чудотворный образ Казанской Божией Матери, когда эта икона просияла в великом и священном граде Казани!
Случилось это ещё при царе Иване Грозном, вскоре после страшного пожара, обуглившего Казань в 1579 г. Первым тогда загорелся дом Онучина — дворянина, стрелецкого начальника. Дом выгорел дотла, а затем девятилетняя дочь стрельца Матрона увидела сон, как Пресвятая Богородица ходит по пепелищу, ищет свой образ. Девочка рассказала о своём сне родителям. Те только пожали плечами:
— Ничего там не осталось, всё дотла сгорело, Матрёшенька.
Через несколько дней Матрона снова рассказывала про сон:
— Мне опять приснилась Божья Матушка. И Она нашла свой образ. Он там лежал, в нашем горящем доме. Пламя охватило его, но ничуть не могло повредить, сколько ни старалось, ни злилось!
— Может, и впрямь покопаться? — робко обратилась к мужу жена Онучина.
— Да Господь с вами! — осерчал стрелец. — Говорю же вам, до глубин земли там всё насквозь прогорело!
В третий раз Матроне приснилось, что Божья Матерь сердится:
— Она так и сказала мне: «Глядите, как бы вам ещё хуже не пришлось тужить! Поднимите икону!»
В том году архиепископом Казанским и Свияжским был Иеремия. Мать повела Матрону к нему, девочка поведала ему о трёх своих снах, и тот поверил в чудо. Он собрал священников, благословил их и повёл к пепелищу дома Онучиных. Толпы народа присоединились к этому крестному ходу: слух-то уже успел разлететься! Пришли, стали копать. Нет никакой иконы.
— Да не здесь же, а здесь! — рассердилась Матронушка, копнула и воскликнула: — Вот же она!
Первыми к месту обретения иконы подошли сам архиепископ и отец Ермолай. Очистили верх иконы от гари и копоти. Образ был нисколько не повреждён. Иеремия поднял его, но от волнения не удержал и передал настоятелю Никольского храма:
— Ты более спокоен… Возьми, вознеси над собой!
И отец Ермолай, который в отличие от Иеремии старался сохранять спокойствие, твёрдой рукой взял чудотворную икону и вознёс её высоко над головой. Духовенство и народ так и ахнули. Тотчас все пали на колени и, крестясь, поклонились образу Богородицы. Крестный ход двинулся на главную городскую площадь. Впереди всех шёл Ермолай, неся высоко над головой Казанскую икону Божией Матери. Образ сиял, словно написанный свежими красками. На городской площади будущий патриарх осенил иконой град и мир на все четыре стороны и понёс новоявленную святыню в храм.
Казанский образ являлся списком с древней Влахернской иконы Одигитрии (Путеводительницы), написанной, по церковному преданию, святым евангелистом Лукой.
С первых же дней явления Казанской иконы от неё стало совершаться множество чудес. Люди исцелялись, находили утешение. Иные увидевшие её мусульмане спешили принять православие.
Отец Ермолай по благословению архиепископа Иеремии написал тропарь Казанской иконе. Тот самый, который все мы поём в храмах в дни почитания этого чудотворного образа:
«Заступнице усердная, Мати Господа Вышняго, за всех молиши Сына Твоего Христа Бога нашего, и всем твориши спастися, в державный Твой покров прибегающим. Всех нас заступи, о, Госпоже, Царице и Владычице, иже в напастех и скорбех, и в болезнех обремененных грехи многими, предстоящих и молящих Тебе умиленною душею и сокрушенным сердцем пред пречистым Твоим образом со слезами, и невозвратно надежду имущих на Тя избавления всех зол, всем полезная даруя и вся спаси, Богородице Дево: Ты бо еси Божественный покров рабом Твоим».
А в 1594 г. будущий патриарх создал рукописное сказание о явлении чудотворной иконы и совершавшихся от нее чудесах. В нём он написал: «Я же тогда, хотя и был каменносердечен, однако прослезился и припал к Богородичному образу, и к чудотворной иконе, и к Предвечному Младенцу, Спасу Христу... И по велению архиепископа, с прочими святыми крестами пошел я с иконою в находящуюся вблизи церковь святого Николая, который зовется Тульским...»
Получив такое утешение в виде чудотворного образа, казанцы воспрянули духом и взялись усердно восстанавливать сгоревший город. С того дня, как из пепелища Онучиных архиепископ Иеремия и будущий патриарх подняли Казанскую икону, Казань, доселе пребывавшая в плачевном состоянии, начала быстро возрождаться, возвращая себе былую славу крупнейшего из городов на Волге. Только отныне сей град был не столько мусульманским, сколько православным.
Архиепископ Иеремия старел. По делам Казанской епархии в Москву постоянно ездил Гермоген, самый почитаемый в Казани и Свияжске священник. А когда у отца Гермогена умерла супруга, он решил принять монашеский постриг. Одновременно с пострижением в монахи Гермогена возвели в сан архимандрита, определив его в настоятели казанского Спасо-Преображенского монастыря. Он сразу же усердно взялся за окончательное восстановление этой обители, особенно сильно пострадавшей от пожара 1579 г. Происходило всё это уже при новом государе — царе Феодоре Иоанновиче. В 1589 г. Русская Православная Церковь стала независимой от Константинопольского патриархата. В Успенском соборе Московского Кремля цареградский патриарх Иеремия посвятил в сан первого Патриарха Московского и всея Руси митрополита Иова.
С введением патриаршества изменился и статус Казанской и Свияжской епархии. Была архиепископством, а стала — митрополией. После того, как святитель Иеремия преставился ко Господу. Казанскую кафедру занимал архиепископ Козьма, затем в течение десяти лет — Тихон. Следом за Тихоном был избран архимандрит Гермоген, ставший митрополитом Казанским и Свияжским.
Новый святитель, рукоположенный 13 мая 1589 г., ревностно продолжил служение своих предшественников. Он возобновил почитание казанских святых мучеников Петра, Стефана и Иоанна. Засел за большой писательский труд — составил христианскую летопись Казани и Свияжска. При нём стали появляться новые церкви и обители. Он основал женский монастырь в честь иконы Казанской Божией Матери, в котором одной из монахинь стала та самая Матрона Онучина.
Святитель Гермоген направил Патриарху Иову письмо, в котором сообщал, что в Казани не совершается особое поминовение православных воинов, жизнь положивших за веру и Отечество под Казанью, и просил установить определенный день памяти воинов.
Патриарх предписал «по всем православным воинам, убитым под Казанью и в пределах казанских, совершать в Казани и по всей Казанской митрополии панихиду и субботний день после Покрова Пресвятой богородицы и вписать их в большой синодик, читаемый в Неделю Православия».
В таких вот трудах и делах святитель Гермоген встретил достопамятный для Казани и Свияжска 1592 год, когда в эти места вернулся наконец из Москвы первый Казанский архиепископ святитель Герман. А началось всё с того, что в московском Зарядье решили заново перестроить храм Николы Мокрого. Едва только известие о том коснулось ушей митрополита Гермогена, он призвал к себе нескольких монахов свияжского Богородице-Успенского монастыря и приказал им немедленно отправляться в Москву:
— Во что бы то ни стало освидетельствуйте мощи святителя Германа и, если будет на то воля Господня, привезите их в Свияжск. Я дам вам сопроводительное письмо к Патриарху Иову.
Какова же была его радость, а затем и радость всех жителей Казани и Свияжска, когда монахи сообщили, что не только освидетельствовали мощи, но и везут их из Москвы к берегам Волги!
— Пишут, что мощи найдены нетленными! — ликовал Гермоген, потрясая письмом, полученным от монахов.
Наконец, 25 сентября 1592 г. толпы казанцев и свияжцев во главе с митрополитом в огромном волнении встречали своего Германа. Четверть века назад он покинул эти края. Уехал в Москву. Ждали-ждали — не дождались тогда. И вот теперь он возвратился. Но не живой, а мёртвый…
— Нет, не мёртвый! — возражал святитель Гермоген. — Ибо смерти нет. Нетленным везут учителя моего! Святые мощи не бывают мёртвыми. Они живые и жизнью своей оживляют мир.
Когда корабль причалил к пристани, митрополит принял ковчег с мощами и вместе с архимандритом Мисаилом понёс его вверх по лестнице в город. По всем улицам Свияжска пронесли вернувшегося Германа и лишь после этого положили в приготовленную раку, которую установили в Успенском соборе. Тотчас храм наполнился неизъяснимым благоуханием, и все в благом ужасе пали на колени перед мёртвым — но живым! — святителем. А когда митрополит Гермоген освидетельствовал мощи, ему не оставалось ничего, кроме как выдохнуть в благоговении:
— Святой мученик!
Через двадцать лет в Чудовом монастыре Московского Кремля, заморенный голодом поляками, Гермоген сам станет святым мучеником. Но до этого дня он совершит ещё немало добрых дел.
Ревностнее всех он заботился о христианском просвещении татар. Иной раз по несколько дней устраивал для них проповеди, и многих обратил в Православие. И не столько ради спокойствия русских, сколько ради самого же народа татарского, который он весьма почитал за ум, даровитость, твёрдость в жизненных устоях и благочестии.
Когда в Угличе был убит царевич Димитрий, единственный наследник престола после бездетного царя Феодора, Россия постепенно стала входить в одну из самых страшных своих эпох — в Смутное время.
Всего таких времён, когда само существование Отечества нашего было поставлено под сомнение, насчитывается пять.
Это времена междоусобиц и нашествия монгольских орд, Смутное время конца XVI - начала XVII столетий, революция 1917 г. и Гражданская война, нашествие Гитлера в 1941-1942 гг. и крушение Советской империи в 90-е годы ХХ в.
После свержения Лжедмитрия святитель Гермоген, бывший одним из главных его противников, стал Патриархом Московским и всея Руси. При слабом царе Василии Шуйском он являлся по сути правителем страны, как Борис Годунов при царе Фёдоре Иоанновиче. Он вдохновлял народ на подавление мятежа авантюриста Болотникова, по всей вероятности, купленного за европейские деньги, и на борьбу с иноземными захватчиками.
После низложения Василия Шуйского Гермоген и вовсе стал, как тогда говорили, «начальным человеком всея Руси». Он настаивал на том, чтобы новым царём был избран Михаил Феодорович Романов, сын архиепископа Ростовского Филарета — в миру Феодора Никитича Романова, племянника первой жены Иоанна Грозного, царицы Анастасии. Но временное боярское правительство предпочло искать царя у поляков.
В итоге, польские захватчики оказались в Москве, но по призыву Патриарха Гермогена в Нижнем Новгороде образовалось ополчение Минина и Пожарского. Когда грозное народное ополчение подошло к Москве, захватчики потребовали, чтобы Гермоген приказал ополчению уйти. Но Патриарх сказал им:
— Да будут благословенны те, которые идут освобождать Москву, а вы, окаянные, будьте прокляты!
И начался мученический подвиг Святейшего Патриарха Гермогена. Его избили, бросили в подземелье Чудова монастыря, издевательски швыряли в его темницу сноп овса и немного воды. 17 февраля 1612 г. святитель Гермоген скончался от голода.
Еще при жизни он успел распорядиться, чтобы в ополчение была принесена Казанская икона Божией Матери. С ней, которую он своими руками вознёс из пепла, Минин и Пожарский одержали великую победу и изгнали захватчиков из стен Кремля.
Так Казанская икона ознаменовала собою конец Смутного времени!
22 октября 1721 г. царь Пётр Алексеевич стал первым российским императором. Ради этого события был заказан список иконы Казанской Божией матери, который установили в Троицком соборе Санкт-Петербурга. А в 1722 г. сам Пётр на своей речной флотилии прибыл из Нижнего Новгорода в Казань, имел беседу с митрополитом, помолился пред иконою Казанской Божией Матери и двинулся дальше вниз по Волге. Он в то время готовился к Персидскому походу.
В 1811 г. отмечалось двухсотлетие прибытия Казанской иконы в ополчение Минина и Пожарского. В ознаменование этой даты в Санкт-Петербурге был освящён Казанский собор, в который перенесли список иконы, выполненный по заказу Петра. В 1812 г. здесь молился пред святым образом Михаил Илларионович Кутузов, отправляясь принимать на себя командование русской армией в противостоянии с Наполеоном. Здесь же победитель Бонапарта будет погребён, а сам Казанский собор станет в восприятии русских людей памятником героям Отечественной войны.
Увы, найденная в 1579 г. в Казани икона накануне кровавой смуты ХХ столетия пропала.
В ночь с 28 на 29 июня 1904 г. из собора Богородицкого женского монастыря были похищены два священных образа — древняя икона Спасителя и икона Казанской Божьей Матери.
Произошло одно из самых страшных и кощунственных преступлений за всю историю Русской Православной Церкви!
Похитители были схвачены и изобличены. Ими оказались профессиональный вор Варфоломей Чайкин-Стоян, его сожительница Прасковья Кучерова и карманный воришка Ананий Комов. Нашлись и соучастники — казанский ювелир Николай Максимов и мещанка Елена Шиллинг. Не найдены были только иконы. Страшно и подумать: их раскололи и сожгли в печке! Мерзавцам нужны были только драгоценные ризы, в которых хранились чудотворные образы.
Душа православная не могла смириться с таким горем. Люди искали утешения в разных обнадёживающих слухах. Говорили, что выродки сожгли не настоящую Матушку, а список, что настоящий образ игуменья на ночь всегда прятала, а в ризы вставляла список. Утром опять меняла. Рассказывали, будто после кражи монашки обступили её, а мать Маргарита им и сказала тайком: «Не плачьте, милые, Божья Матерь с нами!» Утешались и тем, что не могла настоящая Казанская сгореть, ведь не сгорела же она тогда, когда была найдена на пожарище. Нет, настоящая припрятана!
Так старались люди пережить великое несчастье, но вскоре Россия потерпела поражение в войне с Японией, а затем пережила страшную кровавую революцию 1905 г. После этого многие с горечью заговорили о том, что, как видно, и впрямь сожгли негодяи настоящую икону Казанскую, потому и нет нам военной удачи, и в жизни страны надлом.
Но кто знает, быть может, Казанская всё же спаслась каким-то чудом, и явится нам по молитвам и по раскаянию в грехах…
Празднуя День народного единства, мы вспоминаем героев освобождения Москвы и России от польских захватчиков Смутного времени. Но следует вспомнить и ратников великого противостояния на Угре в 1480 г., когда рухнула мощная стена ордынцев, грозный хан Ахмат бежал восвояси, и прекратилась наконец долгая зависимость Руси от Орды. Именно после этого Русь стала суверенным или, как тогда говорили, самодержавным государством. Был в те времена и свой Гермоген, призывавший наш народ к единству — архиепископ Вассиан, духовник государя Ивана III. Словами Вассиана, делами Ивана и подвигами русских ратников совершилась та великая победа.
А в 1812 г., в день празднования Казанской иконы, состоялось Вяземское сражение — первое, в котором французы не просто получили мощный отпор и огромный ущерб, как при Бородине, но были наголову разгромлены войсками атамана Матвея Ивановича Платова и генерала Михаила Андреевича Милорадовича. Началось стремительное изгнание супостата из пределов Отечества нашего.
Вот сколько всего мы можем вспомнить в сей достославный праздник!