Борьба за будущее Казахстана продолжается

События в Казахстане произошедшие в начале января 2022 г. стали, с одной стороны неожиданностью для многих наблюдателей, а с другой продемонстрировали целый ряд тенденций как внутриполитического и социального развития в самом Казахстане, так и на всем постсоветском пространстве. Конечно, разбор событий внутри Казахстана немыслим без хорошего знания того, что мы часто называем матчастью, то есть реалий страны, особенностей политической системы, межэлитных конфигураций и многого другого. В условиях, когда специалистов по Казахстану не так много, вероятно, обращаться для осуществления глубокого анализа ситуации необходимо к ним. Мы же можем охарактеризовать ситуацию только в общем виде, не претендуя на верность всех оценок.

На мой взгляд, при всей важности внешнего фактора, о котором будет сказано ниже, ключевые причины вызревали все последние годы и носят прежде всего, внутренний, социальный и межэлитный характер.

С одной стороны события показали, что то, что считалось порой национальным экономическим чудом, удачным треком развития, примером стабильности на поверку оказалось скорее витриной, за которой скрывалась вовсе не радужная картина. Постепенно социальные противоречия, накладываемые на особенности транзита власти и наличие влиятельных кланов росли, становясь следствием плохих условиях труда, высокого уровня бедности, расслоения общества, роста межрегионального неравенства.

Все эти негативные тенденции казалось бы должны были смягчаться через сырьевую экономику рентного типа, иностранные инвестиции в нее при заметном присутствии в качестве инвесторов западных компаний. Однако союз олигархата и западного капитала, замешанный также на втягивании силовиков в орбиту влияния и на коррупции, привел на деле к ослаблению государственных институтов. По сути можно говорить о кризисе олигархическо-клановой, сырьевой модели, функционирующей с вкраплением неолиберальных фасадных элементов и являющейся периферийной. В условиях транзита власти, когда президент Токаев был явно ограничен в действиях и в кадровых возможностях, этот кризис проявился и проявился особенно тогда , когда здоровье первого президента Н.Назарбаева стало ухудшаться, а Токаев постепенно пытался стать все более субъектным.

В этом контексте ключевым остается вопрос, что с первым президентом страны сегодня – пока он последний раз появлялся на публике 28 декабря прошлого года.

Так или иначе, события начала января стоит рассматривать как наложение друг на друга двух базовых тенденций – социального протеста, прежде всего в Западном Казахстане, надо сказать протеста вполне обоснованного, учитывая роль газа для автовладельцев и того, что повышение цен на газ влечет серьезные последствия для личных и семейных бюджетов, а также второй линии, когда протесты часть элиты, прежде всего – силовики и те, кто группируется вокруг первого президента, попыталась использовать против президента Токаева. На этом этапе к протесту подключились спящие ячейки экстремистов, радикалов и просто боевиков, уголовников, которые подозрительно легко входили в здания режимных объектов, забирали оружие, совершали прочие противоправные действия. В этом контексте обращение к ОДКБ было безусловно вынужденным шагом, ввиду того, что надежды на системный отпор бандитам со стороны силовиков таяли, власть шаталась, следовательно, введение контингента ОДКБ стало стабилизирующим фактором как в укреплении Токаева и его влияния, так и в плане того, что силовики, увидев, что за президентом стоит Россия и ОДКБ, смогли более решительно подавить выступления, в то время как контингент ОДКБ в основном занимался охраной инфраструктурных объектов.

Тем не менее, внешний фактор в протестах также присутствовал и, более того, он тесно связан с внутренним.

И это касается не только того, что радикалы, в том числе и религиозные, националисты, во многом взращивались самими казахстанскими властями или по крайней мере частью власти и элиты, но и в том, что эти группы как на элитном, так и на низовом уровне, имели довольно серьезную поддержку извне. Вероятнее всего, внешние силы планировали что-то подобное, но несколько позже, однако события пошли так быстро как по причине появления триггера в виде повышения цен на газ, так и главным образом в виду плохого физического состояния Назарбаева. Характерно, что события в силовом плане стали активно развиваться на юге, где больше молодежи, степень самостоятельности людей выше, выше уровень национализма, при этом вопрос жузовых противоречий, о которых так модно говорить, носит гораздо более второстепенный характер. Движущей силой погромов были в том числе исламисты, радикалы, но управлялись они частью окружения, в том числе родственниками первого президента. Безусловно, нельзя сбрасывать со счетов и британо-американское влияние, выраженное в действиях тысяч НПО, турецком влиянии, которое особенно активно выражалось в последние годы в гуманитарной и ментальной сфере. Понятно, что Турция не в состоянии играть такую роль в регионе, как Россия и Китай и ее несколько замедленная официальная реакция (СМИ особенно близкие Давутоглу, напротив, выступали с резкой критикой России) на события об этом свидетельствует, но в ментальном, гуманитарном плане Анкара сделала очень много для усиления своего влияния, как много она сделала и с точки зрения выстраивания работы с элитами.

Сегодня ситуация выглядит таким образом, что несмотря на победу Токаева, решается вопрос новых балансов и новых внутриэлитных коммуникаций.

В этой связи характерно, что кадровые назначения Токаева довольно аккуратные, в том числе многие люди, силовики, которые, казалось бы, виновны в попустительстве бандитам, остаются на своих постах, а арестован только близкий к Назарбаеву К.Масимов, который пока, судя по всему, выглядит как своеобразный козел отпущения. Идет торг, относительного того, что будет с активами и политическим капиталом лиц, близких к первому президенту.

Также крайне важен вопрос о будущем политики Казахстана в целом. Назначение нового министра информации показывает, что националисты не уходят из власти, что есть явные признаки того, что в политической элите будет по-прежнему доминировать курс на многовекторность. Однако проблема заключается в том, что в случае отсутствия реформ и непреодоления социальных проблем, прежде всего – бедности, а также исламского радикализма, такая многовекторность в условиях активизации противоречий внешних акторов будет очень рисковой для стабильности в стране.

Россия своими действиями через ОДКБ четко показала, что остается ключевым игроком и миротворцем.

Несмотря на то, что у определённой части общества в Казахстане и естественно у геополитических конкурентов России решение о вводе контингента было встречено негативно, всё же плюсы от него очевидны - это и позиционирование ОДКБ как эффективной организации с заметным улучшением её образа (ранее ОДКБ часто критиковалась), эффективность и быстрота самой операции, чёткий индикатор того, что именно Россия может в силовом плане делать и делать быстро то, что её конкуренты, в частности – Турция, не могут. Тем не менее, сам по себе ввод миротворцев – важная тактическая победа, но стратегически борьба за будущий курс Казахстана продолжится.

Сегодня во многом именно от президента Казахстана и его команды зависит, сможет ли он стать подлинным субъектом действия, либо же новая система сдержек и противовесов вновь введет систему в видимое стабильное состояние, но временное и чреватое новыми всплесками протестов. Кроме того, нельзя не принимать во внимание и факт меняющейся международной обстановки, которая свидетельствует о том, что конкуренция за постсоветскую Евразию растет, следовательно внешние игроки могут быть по-прежнему заинтересованы в дестабилизации обстановки.

Александр Гущин