Федерализация или раскол?

Украина трещит по швам

Украинский политический кризис не утихает. Начавшись с двухстороннего противостояния "власти" и "оппозиции", он как воронка втягивает в себя все новых участников. Уже нет двух прежних субъектов борьбы за власть. "Власть" перестает быть консолидированной: президент Леонид Кучма уже явно играет в свою игру, премьер Виктор Янукович неожиданного сам превращается во "внутреннего оппозиционера", Верховный Суд, не удержавшись от политического давления, вольно или невольно подыгрывает "оранжевым революционерам", спикер Литвин продолжает свои "подковерные игры". Но и сама "оппозиция" разваливается на глазах: Виктор Ющенко откровенно оказывается неспособным держать своих сторонников под контролем, Юлия Тимошенко, напротив, целенаправленно добивается собственных целей в мутной воде политического кризиса, Александр Мороз уже публично обвиняет "нашеукраинцев" и "бютовцев" в предательстве, радикалы из движения "Пора" начинают общаться на языке ультиматумов уже с самими лидерами "оранжевой оппозиции". Отдельным субъектом кризиса становиться "улица", причем, как "оранжевая", так и "бело-синяя". И все настойчивей заявляют о своих интересах украинские регионы.



Причем именно последние могут оказаться той силой, которая повернет украинский кризис в ту сторону, которая для всех остальных участников "большой игры" закончиться тупиком. Слово "сепаратизм" все отчетливей вырисовывается на политической карте Украины. Начавшись с западных регионов, протестовавших таким образом против решения ЦВК о победе во втором туре Виктора Януковича, сепаратистские настроения очень быстро перекинулись на восток и юг, теперь уже по причине сопротивления "государственному перевороту" во главе с Виктором Ющенко.



После того, как генеральная прокуратура и служба безопасности Украины заявили о возбуждении уголовных дел по факту посягательства на территориальную целостность страны, разговоры региональных лидеров об "отделении" вроде бы прекратились. Но именно "вроде бы". В то время как запад и Киев празднуют "победу", восток и юг ищет свой выход из создавшейся ситуации.



Как известно, 28 ноября Всеукраинский съезд местного самоуправления в г. Северодонецке Луганской обл. заявил о возможности создания Юго-Восточной республики в случае непризнания Виктора Януковича президентом Украины. Собравшийся 4 ноября в Харькове Всеукраинский съезд советов уже не был столь категоричен. Но суть принятых на нем решений говорит о том, что восточные и южные регионы все настойчивей заявляют о необходимости административно-территориальной реформы, предполагающей преобразование Украины из унитарного в федеративное государство. Чтобы понять причины происходящего, необходимо обратиться к фатам не столь уж далекой истории.



Обретение Украиной независимости в 1991 году было бы невозможно без опоры на идеологию, обосновывавшей этот шаг. Советским партийным функционерам во главе с Леонидом Кравчуком на тот момент не оставалось ничего иного, как вступить в своеобразный идеологический альянс с теми силами, которые долгие годы являлись носителями идеологии украинской самостийности, изрядно замешанной на русофобии и дремучем национализме. Однако эта идеологическая база имела четкий региональный характер, поскольку была "своей" лишь для нескольких западных областей во главе с Галичиной. Она не имела ничего общего со взглядами подавляющего числа жителей центральных, а тем более – восточных регионов, которые, если и проголосовали в декабре 1991 г. за "незалэжнисть", то только руководствуясь наивными, но характерными для того времени рассуждениями о необходимости "разойтись для того, чтобы позже вновь объединиться". Когда же они поняли, что их элементарно "надули", было уже поздно.



Впрочем, уже на президентских выборах 1994 г. украинское левобережье попыталось взять реванш. Борьба между двумя главными кандидатами, двумя тесками – Леонидом Кравчуком и Леонидом Кучмой, многими рассматривалась именно как соперничество лидера западных "самостийников" и "пророссийского" восточного кандидата. В итоге победил Леонид Кучма, обещавший своим избирателям "поворот в сторону России" и "введение русского языка в качестве второго государственного". Восток ликовал. Но недолго.



Новый обладатель "гетманской булавы" очень быстро понял, что одно дело – предвыборные обещания, а другое – реальная политика. Националистический запад воплощал идею украинской государственности, а пророссийский восток и юг – по сути, идею антигосударственную, идею дрейфа в сторону России. За западом стоял Запад, предлагавший хоть и кабальную, но экономическую помощь, но в купе с явным антироссийским политическим давлением. За востоком стояла Россия с невменяемой ельцинской властью, но с жизненно важной для Украины "трубой" и "рубильником". Кучма нашел свой выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Политика "сидения на двух стульях" – это не только пресловутая внешнеполитическая "многовекторность", это еще и внутриполитический баланс между антагонистичными западом и востоком Украины. Западом, с его пассионарной "украинскостью", и востоком, с его промышленной базой. Несколько смягчив наиболее вопиющие стороны украинского государственного национализма, так раздражавшего русско-украинский восток, Кучма стал медленно возрождать восточноукраинскую промышленность, заставив ее работать на всю страну, обеспечив, тем самым, укрепление украинской государственности и десять лет мира в расколотом де-факто государстве.



Сегодня многие говорят о том, что нынешний политический кризис на Украине стал следствием именно этой половинчатой политики Леонида Кучмы. В какой-то степени эти суждения верны. Но они не учитывают того факта, что без политики "кучмизма" раскол все равно мог бы произойти, только намного раньше. И произошел бы в нищей стране с голодным и озлобленным населением. Чем бы это грозило для Украины и ее соседей – очевидно.



В действительности политика "кучмизма" была в тех условиях единственно возможным выходом для сохранения Украины в доставшихся ей в наследство от Советского Союза границах. И она обеспечила не только "межцивилизационный" мир, но и экономический рост, возрождение украинской промышленности, а значит – усиление влияния восточных регионов на общеполитическую обстановку в стране. Другое дело, что продолжавшаяся, пусть и в смягченном варианте, политика "украинизации" объективно способствовала втягиванию в "общеукраинский проект" молодого поколения украинских граждан. Но именно к этому и стремился Кучма. В своей нашумевшей книге "Украина – не Россия" он четко обозначил главную, по его мнению, задачу внутриукраинской политики: "создать украинца". Но, по иронии истории, именно эти, "вновь созданные" украинцы сегодня на майдане Незалэжности рядятся в оранжевые курточки и выкрикивают "Кучма, гэть!"…



Однако этот процесс не стал еще необратимым и коснулся, в основном, городскую молодежь центральных и западных регионов страны. На востоке и юге слишком крепки связи с Россией и слишком сильны русские цивилизационные корни, чтобы за годы независимости добиться заметных успехов в украинизации. Но за это время восток восстановил экономическую мощь и думающий по-русски Донбасс стал "сердцем" украинской экономики. По сути, аграрный и экономически стагнирующий запад, не считающий "шахтарів-москалів" настоящими украинцами, и навязывающий им свой образ жизни, живет исключительно за счет так нелюбимого им промышленно развитого восточного региона.



Выдвижение дончанина Виктора Януковича как политического лидера общеукраинского масштаба стало логичным шагом в преодолении этой вопиющей для жителей востока несправедливости. Что бы ни говорили сегодняшние противники украинского премьера, но он доказал свою эффективность в качестве управленца и на посту губернатора Донецкой области, и на посту руководителя правительства. Экспансия "донецких" на политический олимп Украины явилась закономерным отражением первостепенной роли Донбасса в экономике страны.



Во время недавней поездки на Украину я встречался в Донбассе с шахтерами, обыкновенными рабочими, которые с воодушевлением рассказывали о заметных положительных изменениях в жизни региона, о повышении зарплат и пенсий, об открытии новых шахт и реконструкции старых. "Жить теперь стало легче", - это самая распространенная фраза, отражающая настроение людей в Донбассе во время премьерства Януковича. Но больше всего мне запомнилась следующая фраза пожилого шахтера: "Как отделились от Союза, всем стали заправлять "западенцы", а восток стали сознательно давить. А вот, пришел Янукович, и стал нас поднимать, уравновешивать восток и запад".



По сути, в этих словах обыкновенного рабочего отражена суть миссии Виктора Януковича. Став президентом, он мог бы восстановить справедливость, предоставив украинскому востоку то место, которое он по достоинству должен занимать в "общеукраинском проекте". И это касается не только экономики, но и мироощущения, языка, внешнеполитических симпатий. В отличие от "общеукраинского проекта" Кучмы, предполагавшего тихую, но целенаправленную украинизацию, проект Януковича нацелен на создание украино-русского государства с более выраженными пророссийскими внешнеполитическими приоритетами. Хотя, бесспорно, в случае реализации этот проект вряд ли бы стал "второй Переяславской Радой", поскольку должен был бы учитывать интересы и западных регионов.



Но воплощение этого проекта в жизнь в любом случае означало бы значительное усиление украино-российских связей, интеграцию в рамках ЕЭП, в перспективе – создание межгосударственного союза России, Украины, Белоруссии и Казахстана. Подобное развитее событий, очевидно, является неприемлемым для "западенских" идеологов "самостийности" и стоящих за их спиной "атлантистов".



Связь Виктора Ющенко и его окружения с влиятельными силами американской политики сегодня ни для кого не является секретом. Точно так же, как и их непосредственное участие в организации нынешних акций гражданского неповиновения в украинской столице, проходящих по классическому сценарию "бархатных революций" в Сербии и Грузии. Парадокс заключается в том, что нынешний либерально-националистический альянс вокруг Виктора Ющенко сродни соединению "ежа и ужа", поскольку украинские националисты, буквально молящиеся на своего "мессию", элементарно используются в своих целях теми силами, которые враждебны любому проявлению национального своеобразия. Природная русофобия "западенцев" заставляет их бросаться в объятия "глобализаторов", после которых вряд ли что-то останется от "національно-свідомого українства".



Грубое вмешательство Европы и США во внутренние дела Украины только лишь усиливают и без того глубокий цивилизационный раскол между западом и востоком. Механизм действия центробежных сил запущен. Пока промышленно-развитые восток и юг стараются говорить о политкорректной "административно-территориальной реформе". Но в кулуарах официальных собраний, а тем более – за их стенами, господствуют намного более радикальные настроения. Ну а в Севастополе уже раздаются голоса о том, что в случае выхода из под контроля политической обстановки на Украине, севастопольцы имеют право пересмотреть вопрос о статусе Севастополя и обратиться за поддержкой к России.



В свое время Самюэль Хантингтон, комментируя результаты выборов президента Украины в 1994 г, впервые электорально четко поделившей страну на запад и восток, приводил слова некоего "американского эксперта", отметившего, что они "отразили и даже выкристаллизовали раскол между европеизированными славянами в Западной Украине и русско-славянским видением того, во что должна превратиться Украина. Это не столько этническая поляризация, сколько различные культуры". Прошедшие ровно десять лет спустя выборы на Украине заставляют вспомнить другую фразу из знаменитой книги Хантингтона: "Вероятный вариант развития ситуации – это раскол Украины по линии разлома на две части, восточная из которых войдет в состав России".



Сегодня этот сценарий уже перестает казаться теоретической фантазией. Однако практика очень часто смеется над теорией. И память о судьбе Югославии подсказывает, что ее смех может стать демоническим.