Многовекторность не будет продолжаться бесконечно

Текст выступления востоковеда, профессора Санкт-Петербургского государственного университета Александра Алексеевича Князева на круглом столе «Большое евразийское партнерство: акторы, проблемы, перспективы», состоявшемся 14 июля 2022 г. в столице Казахстана г. Нур-Султан в рамках Международной экспертной сессии проекта «Точки Роста».

Я бы хотел вкратце остановиться на двух пунктах повестки, которая предложена программой — «актуальные проблемы евразийской интеграции в условиях геополитического кризиса» и «основные международные акторы, влияющие на ситуацию в Евразии».

Думаю, что сегодня одной из наиболее актуальных проблем этого рода является информационное сопровождение всей новой геополитической ситуации, всего комплекса вопросов, связанных с евразийской интеграцией, включая и двусторонние связи между странами-участницами ЕАЭС.

То, что мы живем в информационную эпоху — не пустой звук. Та роль, которую играют сегодня и традиционные СМИ, и интернет-ресурсы, и с растущей динамикой социальные сети, вот весь этот информационный фактор является серьезным оружием в той гибридной войне, которая сегодня ведется против России, я здесь позволю себе сослаться на нашего министра иностранных дел, с которым я абсолютно в этом определении согласен.

И вот в этом информационном пространстве возникают конфликтные ситуации, которые способны негативно повлиять, по крайней мере в тех примерах, на которые я сейчас хочу сослаться, на процессы интеграционные и на состояние двусторонних отношений. В частности — двусторонних отношений России и Казахстана.

Сейчас в этом самом информационном пространстве довольно активно обсуждаются, в частности, два сюжета. Первый — это выступление президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева на Санкт-Петербургском экономическом форуме, особенно в той части, где он говорит о вопросах, связанных с Украиной. Его выступление было довольно негативно воспринято большой частью и СМИ и российских экспертов. Второй эпизод касается недавней неприятной ситуации, связанной с прекращением перекачки нефти по трубам Каспийского трубопроводного консорциума.

Что касается первого. Политика — это «искусство возможного» и, скажем, признание президентом Казахстана независимости ЛНР и ДНР или возращения Крыма много лет уже назад в состав России, что оно могло за собой повлечь?

Оно повлекло бы за собой наложение санкций на Казахстан, и он бы присоединился к подсанкционному режиму России и Беларуси, от чего никому не было бы хорошо. В интересах России, Беларуси и самого Казахстана в первую очередь — свободное общение Казахстана в разных плоскостях, прежде всего в экономической, со всем миром, включая и недружественные для нас страны, и работа в том, чтобы помочь России и Беларуси преодолевать те или иные санкционные ограничения, ну то, что называют «хабом».

Это реальность, это не просто слова, а то, что происходит на самом деле. И я уверен, что оно происходит, пусть и в «серой зоне», но других условий для этого сегодня и нет.

И поэтому, я думаю, что с российской стороны как-то критично подходить к этой конфликтной, можно сказать, ситуации, было бы совершенно неправильно. Я бы отнес весь негатив этой ситуации на счет тех журналистов, которые задавали президенту Казахстана не очень обдуманные, на самом деле провокационные вопросы. Ну, хорошо, сказал бы Токаев о готовности признать независимость новых республик. Он бы фактически подверг сомнению один из тезисов, одно из положений, Устава ООН, что совсем сегодня никому не нужно.

Задача экспертного сообщества в данном случае в том, чтобы нивелировать подобные конфликтные ситуации с пользой для нашего конструктивного двустороннего и многостороннего в формате ЕАЭС взаимодействия.

Другой эпизод, связанный с Каспийским трубопроводным консорциумом — местный суд в Новороссийске приостановил деятельность КТК, после чего это решение, через несколько дней было отменено. И это у значительной части экспертного сообщества и в СМИ было воспринято как некая угроза с российской стороны Казахстану за его, дескать, неправильное поведение в этой геополитической ситуации.

Я допускаю, что отключение КТК не было простым решением суда, что за этим стоит определенное политическое содержание. Но почему стоит расценивать это как некий сигнал исключительно Казахстану? Я думаю, что необходимые сигналы Казахстану, как и вопросы друг к другу, руководители наших стран вполне способны артикулировать на своем уровне, не вся политика бывает публичной и такие демонстративные сигналы в этом плане совершенно не нужны.

Я, например, расцениваю эту ситуацию с КТК, если она действительно имеет политическое содержание, как сигнал скорее западным компаниям, участникам и акционерам КТК, западным потребителям казахстанской нефти о том, что в перспективе они могут лишиться и казахстанской нефти, если они захотят отказаться от российской.

Каждая подобная ситуация может очень по-разному интерпретироваться. И я хочу сказать о том, что все эти сложности, возникающие сегодня, а они еще будут долго возникать, с нашей стороны, со стороны стран евразийского пространства, со стороны экспертной среды стран ЕАЭС, имеют очень слабое информационное сопровождение. Здесь мы во многом проигрываем. Необходимо в этом направлении серьезно поработать.

Что касается основных международных акторов, оказывающих влияние на регион. Они известны, хотя их значимость и может отличаться применительно к той или иной части евразийского пространства. Если, скажем, для Центральной Азии важен такой актор, как Турция, например, то для европейской части России, для Беларуси все-таки та же Турция совершенно в другой проекции уже выглядит.

В мире происходит большая гибридная война. Она ведется против России, Украина в данном случае это просто инструмент, не более того. В значительной степени эта война ведется и против Беларуси, но на самом деле, если посмотреть на состав фронтов этой войны, то он будет намного сложнее, потому что мы имеем дело с делением мира условно на Запад и на не-Запад. И в этой части, которая называется «не Западом», кроме России и Беларуси, можно увидеть в первую очередь Китай, и можно увидеть большое количество стран, которые не поддерживают антироссийские резолюции на генеральной ассамблее ООН, стран, которые участвуют в формате БРИКС, стран ШОС.

Для Центральной Азии, кстати, важным растущим актором является Иран. Вот, буквально позавчера по восточной ветке международного коридора Север-Юг, которая идет через Казахстан, Туркмению в Иран к портам Персидского залива и дальше в Индию, это часть большого коридора Санкт-Петербург-Мумбаи, прошел первый грузовой состав из России. Этот разворот России на Восток активизирует и те страны, с которыми отношения (я имею в виду Иран) были до последнего времени несколько сдержанными.

Поэтому не думаю, что есть необходимость перечислять всех акторов в этой ситуации. Важно то, что, на мой взгляд, мир делится на две части.

Исходя из тактических соображений на какую-то перспективу, не очень большую, страны ЕАЭС в Центральной Азии, страны работающие традиционно с Россией, страны бывшего СССР, наши надежные партнеры — Киргизия и Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркмения — эти страны имеют пока возможность и, наверное, в этом есть необходимость, на относительно короткую перспективу пытаться использовать возможности многовекторной политики, которая заложена в их внешнеполитических концепциях. Но должно быть понимание того, что это не будет продолжаться бесконечно.

Ну, и в заключение маленькая ремарка про Туркмению. Нужно обратить внимание на то, что выборы нового президента Туркмении недавно прошли на том самом переломе, когда началась эта новая геополитическая ситуация. При этом свой первый визит Сердар Гурбангулыевич Бердымухамедов совершает в Москву, второй визит совершает в Тегеран. Туркмения, как известно, нейтральное государство, по крайней мере заявляет об этом. Но все же понимают, что в официальные визиты после избрания нового президента вкладываются приоритеты внешней политики. На мой взгляд было бы очень важно, конечно, с учетом особой специфики и особых режимов Туркмении, но, тем не менее, более вовлекать в общее пространство взаимодействия России и стран Центральной Азии и Туркменистан.

Александр Князев