О продолжающейся фальсификации белорусской истории

Накануне 100-летия со дня образования СССР, в составе которого Белоруссия обрела свою союзную государственность, как никогда актуально обратиться к исторической памяти белорусского народа. Дело в том, что разрушение СССР привело к сильнейшей деформации белорусского исторического самосознания, что нашло свое отражение в официальной исторической политике, которая стала пропагандировать сегодняшнее состояние государственного бытия Белоруссии в качестве обретения независимости и суверенитета. Все это закономерно привело к фальсификации белорусской истории, к подмене исторической памяти нашего народа «белорусизаторскими» поделкамиr конца XIX - начала XX веков, которые, стараясь развести белорусов и русских по разные стороны исторического и цивилизационного развития, занялись удревнением белорусского этноса и белорусской государственности. Сами эти «белорусизаторские» поделки представляли собой плагиат фальсификаторских концепций польско-шляхетских интеллектуалов конца XVIII – XIX веков – Яна Потоцкого, Тадеуша Чацкого, Франциска Духинского и других польских русофобов. 

К сожалению, следует констатировать, что на такой фальсифицированной концептуальной основе сегодня базируется официальная историческая наука и официальная историческая политика в Белоруссии, которые, сами того не сознавая, не укрепляют, а разрушают историческую память белорусского народа и белорусскую государственность. И хотя 9 августа 2020 года и последовавшие за ним события объективно открыли возможность восстановления исторической памяти и возвращения нашего народа в свою общерусскую союзную историю, тем не менее эта возможность еще не превратилась в действительность и исторические фальсификации продолжают господствовать в белорусской исторической науке и исторической политике.

Рассмотрим ключевые моменты этих исторических фальсификаций.

Первая фальсификация. Официальная историческая политика заявляет, что «в древности у белорусского народа было много имен – кривичи, дреговичи, радимичи».

Очевидно, что в этом заявлении неправомерно отождествляются разные исторические понятия – племя и этнос. Этнос как явление историческое возникает гораздо позже по сравнению с племенем. Кривичи, дреговичи, радимичи – это восточнославянские племена и в этом отношении они ничем не отличаются от других восточнославянских племен – полян, древлян, вятичей, словен. Важно понимать, что племенной этап – это еще не история народа, а его предыстория. Племена еще не знают государственности, письменности, этничности. Племена еще находятся вне цивилизации. Поэтому заявление, что кривичи, дреговичи, радимичи – это белорусы представляет собой полнейшую ахинею. Единственным оправданием этой ахинеи, является только то, что кривичи, дреговичи, радимичи жительствовали на территории современной Белоруссии. Но это жалкое оправдание и жалкое обоснование, ибо никакой Белоруссии во время расселения восточнославянских племен еще не было. Поэтому говорить о белорусских кривичах или дреговичах точно так же абсурдно, как говорить о великорусских кривичах или украинских древлянах.

Совершенно прав видный украинский историк Петр Толочко, который раскрывая ненаучность взглядов «украинизаторских» псевдоисториков о происхождении украинского народа, писал: «Если бы мы попытались представить этническую картину восточнославянского мира накануне образования у них государства как сложившуюся основу трех нынешних народов – украинского, русского и белорусского, как это имеет место в некоторых (особенно украинских) исследованиях, ничего реалистичного у нас бы не получилось» [1, c. 24].  И дальше Петр Толочко делает обоснованный вывод, который показывает всю несостоятельность рассуждений «украинизаторов» и «белорусизаторов» о восточнославянском этногенезе: «Вообще, не будь в жизни восточных славян общего исторического этапа, представленного единым государством, исследователям пришлось бы говорить об «украинских» и «русских» северянах, «украинских» и «белорусских» дреговичах, древлянах и волынянах, «белорусских» и «русских» кривичах. Но такой этап у них был, причем длительный, почти 400-летний, и, разумеется, без учета этнокультурной и этнополитической интеграции восточных славян в условиях существования государства с центром в Киеве их последующее этнокультурное развитие останется непонятым» [1, c. 25]. Вот почему ничего научного в утверждении исторической политики о «белорусских кривичах» не содержится. Это лишь перепев фальсификаций «белорусизатора» Вацлава Ластовского в 1920-е годы. В самом деле, все источники того времени (летописные, законодательные «Русская Правда», религиозно-церковные  Крещение Руси, «Слово о Законе и Благодати», архитектурные Софийские Соборы в Киеве, Новгороде и Полоцке, литературно-художественные «Слово о полку Игоревом», языковые – единый устный и письменный язык) не просто говорят о единой древнерусской народности, а говорят  именно  о едином русском народе, единой Русской земле, едином Русском государстве, единой княжеской династии Рюриковичей. Поэтому говорить о «белорусских кривичах», игнорируя факт трансформации восточнославянских племен в единую древнерусскую народность и существование единого древнерусского союзного государства на протяжении четырех столетий с центром в Киеве (X-XIII века) – значит быть не историком, а именно фальсификатором. 

Таким образом, утверждение исторической политики о «белорусских кривичах, дреговичах и радимичах» ничего общего не имеет с белорусской исторической наукой.

Вторая фальсификация. Историческая политика в Белоруссии утверждает, что «именно на основе белорусского этноса было создано Великое княжество Литовское, что для своего времени это было уникальное государственное объединение».

Данное утверждение представляет собой заурядную литературную графоманию, лишенную реального исторического содержания, поскольку во время образования Великого княжества Литовского (вторая половина XIII – начало XIV века) еще никакого белорусского этноса не было. Фальсификация квазиисториков, которые говорят о формировании Великого княжества Литовского на основе белорусского этноса заключается в подмене древнерусского народа несуществующими еще белорусами. Утратив свою государственность и находясь в неблагоприятных политических условиях, древнерусская народность на территории современной Белоруссии и Украины вынуждена была остановиться в своем развитии, замкнуться в тесных рамках своего быта и архаизироваться.

Эту этническую специфику формирования белорусского этноса на основе древнерусской народности уловил  белорусский этнограф, подполковник Генерального штаба Российской империи Павел Бобровский, который в своих этнографических материалах о Гродненской губернии (1863), характеризуя белорусский язык, выводил его «из древнерусского языка, который из-за сложной исторической судьбы народа здесь как бы застыл, а поэтому сохранился неизменным» [2, c. 97]. Территориальные же характеристики Белой Руси и Украины с течением времени были перенесены на коренное население этих земель в качестве этнических признаков. Так возникли белорусы и украинцы, которые и сегодня в наибольшей степени сохранили этнические признаки древнерусской народности. На эти исторические обстоятельства, обусловившие архаизацию древнерусской народности в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, указал академик Николай Михайлович Никольский, который писал, что «с XIV века древнерусское население, которое жило на современной территории Белоруссии, подпало под иноземное господство, сначала под власть Литовского княжества, а затем, с половины XVI века, под  власть Польского королевства» [3, c. 12].

Самое смешное во всей этой фальсификации о белорусском этносе как основе формирования ВКЛ заключается в том, что если следовать такой логике, то надо признать, что нынешние украинцы были еще более, чем белорусы, основным этносом ВКЛ. В таком случае логично назвать ВКЛ украинским государством, а язык этого государства украинским языком, что, кстати, и делают «украинизаторы», называя литературный язык ВКЛ украинским языком. Тогда рушится вся фальсификаторская концепция официальной исторической политики в Белоруссии. Вот к какой глупости приводит отсутствие элементарной логики у фальсификаторов белорусской истории.

Что касается разговоров о том, что белорусский язык был государственным языком Великого княжества Литовского и на этом основании ВКЛ аттестуется в качестве белорусского феномена, то это есть не что иное, как попытка фальсификаторов белорусской истории выдать желаемое за действительное. «Язык статутов и современный белорусский язык, - справедливо указывал видный литовский историк Станислав Лазутка, - это два разных языка, более того, что первый значительно ближе к современному русскому, чем белорусскому» [4, c. 30]. И далее литовский историк Станислав Лазутка заключает: «Таким образом, остается наиболее приемлемым, хотя в известной мере тоже условным, название этого языка – старобелорусский, по крайней мере оно оправдано этнологически, как название языка, пришедшего с территории современной Беларуси, хотя в то время еще не было ни Беларуси, ни белорусского языка» [4, c. 65]. Отсюда вытекает совершенно правильный вывод – это был древнерусский язык, на основе которого шло формирование трех братских языков: великорусского, белорусского и украинского. Это в своеобразной форме признается выдающимся белорусским филологом и этнографом Е.Ф. Карским. Он пишет: «Белорусский язык окончательно победил язык литовский, сделавшись не только разговорным языком у русских (выделено мною – Л.К.), но и официальным языком у литовцев. Даже простой литовский народ заимствовал из него много слов, некоторые суффиксы и даже фонетические особенности [5, c. 123-124]. Понятно, что так называемый белорусский язык у русских (предков нынешних белорусов и украинцев) был именно древнерусским языком, то есть языком некогда единого древнерусского государства с центром в Киеве.

Третья обобщающая фальсификация официальной исторической науки и исторической политики в Белоруссии сводится к утверждению того, что Великое княжество Литовское является первым белорусским государством.

Эта ключевая фальсификация белорусской истории основана на смешении двух разных понятий и явлений, а именно: отождествлении государственности на территории современной Белоруссии во время ВКЛ с белорусской государственностью. В этом плане фальсификаторы белорусской истории напоминают нерадивых учеников, которые при изучении стран мира путают Швецию со Швейцарией, а Австрию с Австралией. Что, кстати, опять доходчиво объяснил литовский историк Станислав Лазутка фальсификаторам по поводу их бредней о Великом княжестве Литовском как белорусском государстве. Cтанислав Лазутка отмечал, что Великое княжество Литовское – это государство «не «Русско-Литовское» или «Белорусско-Литовское» или как там еще, а именно Литовское, как это убедительно показал крупный советский русский историк Владимир Терентьевич Пашуто» [4, c. 68].

Следует отметить, что в ВКЛ очень быстро установилось господство антирусской политической номенклатуры, которая ничего общего не имела с белорусской ментальностью. Классическим примером угнетенного положения западнорусского народа (белорусов) в государственной системе Великого княжества Литовского является эпизод из жизни князя Константина Ивановича Острожского, знаменитого победителя московских войск под Оршей в 1514 году Польский король Сигизмунд I назначил Константина Ивановича Острожского великим литовским гетманом. Это звание давало право русскому князю, который вел свою родословную от древнерусского князя Ярослава Мудрого, на место в составе литовской Рады. Но литовцы-католики категорически были против принятия в Раду Константина Ивановича Острожского на том основании, что он схизматик, т.е. православный. С большим трудом в виде исключения Сигизмунд I уговорил Раду допустить в ее состав знаменитого полководца. Этот факт красноречиво опровергает выдумки псевдоисториков о существовании белорусского правительства и белорусского государства в период Великого княжества Литовского.

Заключение. В свете предстоящего празднования 100-летия со дня образования СССР со всей наглядностью видна вся абсурдность продолжающейся фальсификации белорусской истории как неотъемлемой части истории общерусской, то есть союзной истории. Союзность является не только общерусским цивилизационным признаком белорусской государственности, но и всей нашей отечественной истории, начиная от эпохи Древнерусского государства и кончая сегодняшним Союзным государством России и Белоруссии. Историческая память белорусского народа как раз и предполагает очищение нашей истории от многочисленных фальсификаций и возрождение Союзного государства под брендом СССР-2 как основы подлинной независимости белорусского государства.

Лев Криштапович

Вместе с Россией