"Русский вопрос" стоит в ближнем зарубежье очень остро"

Самые большие показатели исхода русских дает Казахстан

Директор Института русского зарубежья Сергей Пантелеев - о специфике работы с соотечественниками в социальных сетях и сравнительном положении русскоязычного населения в ближнем и дальнем зарубежье

Во второй части интервью директор Института русского зарубежья Сергей Пантелеев рассказал "Голосу России" о своем видении работы с соотечественниками в социальных сетях и сделал краткий обзор положения русскоязычного населения в ближнем зарубежье.

Первая часть интервью

- В первой части нашей беседы Вы затронули тему социальных сетей. Институт русского зарубежья проводит какую–то работу в них?

- Здесь я скажу так. Лично у меня времени на социальные сети нет вообще. Не такая у нас большая организация, не так много сотрудников, чтобы вести эту очень сложную работу. Даже есть люди, которые в принципе хорошие блогеры, и у которых с этим все хорошо, и они ведут эту работу, но, скажем так, на энтузиазме. Так чтобы мы вели некую проектную деятельность в социальных сетях — наверное, нет.

И я скажу почему. Это особый сложный вид деятельности, он предполагает все-таки такую достаточно неструктурированную категорию общения — может быть, я буду неправ. Но люди очень разные в социальных сетях, и выстроить какую-то такую технологию, отвечающую тем задачам, на решение которых ориентируется Институт русского зарубежья, пока мы к этому, может быть, не подошли. Поскольку все-таки у нас идет адресная работа с определенной целевой группой, которая состоит из активных соотечественников, которые сами точно также участвуют проектах, которые нужно постоянно продвигать, думать о необходимости их ресурсного обеспечения.

Тратить время на социальные сети просто не получается. Хотя я понимаю, что это наш недостаток, и с этим надо работать. Но на данный момент я не вижу пока ту технологию, которая позволит сгенерировать или использовать тот потенциал, который находится в социальных сетях.

Более того, я боюсь ошибиться, но мне кажется, что развитие социальных сетей связано с тем, что количество все никак в качество не перейдет. Очень много контактов, которые разрастаются и разрастаются, контакты у нас и так есть, их очень много, но на основе этих контактов выстроить технологию общего дела, именно общего дела, нацеленного на решение конкретных проблем, я пока не вижу. Хотя я знаю, что даже с точки зрения взаимной помощи в социальных сетях человек всегда может написать и посоветовать куда обратиться — но это уже действует по принципу синергии некоей внутренней.

С точки зрения внешней координации деятельности, мне кажется, здесь есть определенные проблемные моменты, хотя опять же я как человек, не живущий активно в социальных сетях, может быть, заблуждаюсь.

- Мне кажется, на это просто лучше посмотреть под другим углом. В соцсетях действует другая модель организации, основанная на авторитете, популярности отдельных пользователей. Например, наш проект «Окно в Россию» , посвященный историям соотечественников, собственно, стартовал с того, что наш коллега Василий Амирджанов попросил своих многочисленных «френдов» в Facebook`е написать о том, как они живут за рубежом.

Но, впрочем, Интернетом единым. Давайте поговорим об офлайн-мероприятиях Института русского зарубежья.

- Офлайн-мероприятия — это прежде всего, конечно, экспертные круглые столы, семинары, конференции, когда мы ставим некую проблему, тему, собираем наших соотечественников или выезжаем в государства проживания соотечественников. Там есть определенный круг экспертов, с которыми мы давно уже сотрудничаем и привлекаем к решению наших экспертных задач. Естественно, он постоянно пополняется, развивается, мы заключаем соглашения об информационном, экспертном сотрудничестве. Например, недавно мы провели именно в таком формате мероприятие в Киргизии, где обсуждали перспективы русских в Киргизии, особенно понятна была актуальная тема, связанная с президентскими выборами.

Мы рассматривали перспективы новой политической ситуации в Киргизии, и то, есть ли у русских в Киргизии возможность встроиться в новую политическую ситуацию. Поскольку понятно, особенно применительно к Центральной Азии, (но не только к ней, в Прибалтике ситуация может быть даже хуже, чем в той же самой Киргизии), что есть определенная элита, которая контролирует всю ситуацию в государстве, а русские, которые не являются какими-то «пришельцами» внешними, а давно здесь живут, и создавали благополучие этой республики, они оказались на периферии политического процесса, общественно-политического процесса.

И мы как раз обсуждали, есть ли возможность сломать эту пагубную тенденцию, и сошлись в целом во мнении, что именно в этой небольшой центральноазиатской республике ситуация очень интересная, и именно русский политический потенциал достаточно сильно востребован. Я думаю, что те процессы, которые сейчас уже стали развиваться в этом регионе, они как раз об этом и говорят.

Более того, очень интересно, если говорить об этом мероприятии, у там были коллеги киргизы, которые, естественно, связаны с этой темой, и они говорили как раз о необходимости укрепления именно русских организаций и их прихода в большую киргизскую политику.

Поскольку часто это деление на национальности — оно затемняет самое главное: что у людей есть потенциал, который необходимо использовать для решения проблем государственности, проблемы укрепления благополучия людей, проживающих на этой территории. Тем более, когда большая часть людей все равно ориентируется так или иначе на Россию.

Также на Украине очень активно идет у нас работа. Там достаточно много партнерских организаций. Есть много проектов, которыми можно гордиться, но у нас в этом году был большой проект, связанный с паломнической миссией, с праздником Крещения Руси, с визитом Святейшего Патриарха в Киев.

Мы проводили проект «Святые Лавры - Руси православной» - Институт русского зарубежья как раз организовывал его экспертную часть - в рамках которого прошли два круглых стола. Один круглый стол в Киеве как раз был приурочен к визиту Патриарха, а второй круглый стол — в Святогорске. Поскольку, как следует из названия  проекта, он посвящен лаврам,  и в Киеве - Киево-Печерская Лавра, в Святогорске - Свято-Успенская Лавра.

Мы там обсуждали совместно с нашими партнерами — политологами, богословами, священниками — проблемы единства русской церкви, проблемы миссии православия в современном мире, роли русского мира и соотечественников в этом процессе. И конечно же, именно вопрос единства украинской и русской ветви православия был тоже крайне актуальным, достаточно острым.  

Очень приятное впечатление было по итогам этой поездки. А самое главное то, что мы не просто экспертов собрали, мы еще их провезли в автобусах по маршруту из Москвы в Киев, через Белоруссию, потом из Киева через Святогорск и обратно. Это была еще и масса очень приятного общения. Одно дело, когда ты сидишь за столом, а другое дело — когда в автобусе ты продолжаешь общение, споры какие-то политические, политологические, часто даже богословские и идеологические. Поэтому, конечно, когда мы говорим о наших планах, об использовании площадок, в том числе для проведения конференций в вебе, в Интернете, естественно, это все не отменит ни в коем случае общение непосредственное, живое. Но с точки зрения дополнения, с точки зрения новой технологии общения и решения текущих задач — это, конечно, тоже очень интересно.

- Я так понимаю, Вы, Ваша организация среди прочего занимаетесь и мониторингом положения русского, русскоязычного населения в различных странах. Где положение русских хуже всего?

- Вопрос на самом деле, может быть, вы этого и не закладывали изначально, носит характер провокативный. Я поясню, почему. Потому что, если говорить откровенно, положение русского, русскоязычного населения даже в ближнем зарубежье преимущественно оставляет желать лучшего.

Например, я, в том числе и с мониторинговыми поездками, и с целью участия в мероприятиях, это уже по МИДовской линии, ездил в Приднестровье и, в частности, принимал участие в мероприятиях в Молдавии.

И там вопрос положения русских, вопрос состояния русскоязычного пространства очень остро стоит.

Тем более, оно обостряется определенными тенденциями части политической элиты, которая готова сдать даже и молдавскую государственность, которая  считает себя уже не молдаванами, а румынами. А плюс еще Приднестровье здесь же - достаточно проблемная вещь. В Молдавии очень много в этом плане, естественно, проблем, хотя вроде бы есть тенденция усиления по государственной линии работы с Молдавией.

Достаточно большие проблемы, и о них хорошо известно, — в прибалтийских странах. Конечно, Эстония, Латвия – здесь прежде всего, наличие статуса «негражданин» для значительной части русского населения. Та же проблема с русским языком, с русским образованием. Об этом все говорят, но, к сожалению, очень многие организации, которые декларировали необходимость отстаивания прав, защиты русских школ, не могут похвастаться какими-то большими достижениями, хотя работа ведется, и это, конечно, очень хорошо.

Но самое печальное то, что даже в государствах, которые являются нашими бесспорными друзьями, партнерами, и партнерами по крупным интеграционным проектам на территории постсоветского пространства, существуют тоже такие же проблемы, ни в коей мере не меньшие в отношении положения русских, в отношении развития русского языка. И эти проблемы выражаются в том, что, например, если взять ту же самую госпрограмму содействия добровольному переселению соотечественников в Российскую Федерацию, то самые большие показатели исхода у нас знаете, наверное, какая страна дает? Естественно, речь идет о Казахстане.

Что касается Грузии, то Грузия - это совсем другая тема, поскольку русских там почти не осталось. Здесь скорее геополитические какие-то вопросы. А что касается там, где у нас достаточно мощная русскоязычная община, можно любую страну взять и найти там очень острые проблемы.

Я имею в виду ближнее зарубежье. Потому что, естественно, если мы возьмем дальнее зарубежье, там ситуация совсем другая. Там изначально люди ехали для того, чтобы так или иначе интегрироваться в это общество, и у них совсем другие изначально запросы в адрес государства, в которое они приезжают, и в отношении государства, из которого они уехали. Часто бывает так, что потом иллюзии развеиваются, и реальность оказывается совсем не той, как они ожидали, но это тема другого разговора.

В любом случае дальним зарубежьем мы тоже занимаемся. И часто понимаем, что с людьми, которые в свое время прошли путь избавления от иллюзий, с ними тоже надо работать, им тоже надо помогать. И я думаю, что те процессы, которые сейчас происходят в среде европейской русской общины, очень интересны и могут обернуться новыми формами русской самоорганизации.

Все-таки Европа, и тем более Америка, или Австралию можно вспомнить, — это другая ситуация с точки зрения положения прав, состояния русского языка. Здесь еще есть большой пласт наследия русского зарубежья, связанный с тем, что в европейских странах, да и в целом в дальнем зарубежье, есть те ценностные вещи, которые связаны с историей первой послереволюционной русской эмиграции, которые тоже надо учитывать, поддерживать, развивать. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, в большинстве стран ближнего зарубежья, за малым, исключением ситуация очень сложная, и выделять какую-то страну сложно, поскольку в каждой стране своя специфика. Есть различные тенденции политические, но часто они, к сожалению, не коррелируются с положением русского населения.

Продолжение следует...

Беседовал Аркадий Бейненсон

В заключительной части беседы с Сергеем Пантелеевым - как представители разных волн эмиграции относятся к России и как разрешить дилемму между успешной интеграцией в общество за рубежом и сохранением "русской идентичности".