"Художник должен все время искать"

Интервью Никаса Сафронова "Союзной газете"

Наш корреспондент встретился с известным художником Никасом Сафроновым, отметившим в этом году 45-летие. Талант и личностный магнетизм мастера снискали ему популярность и любовь ценителей живописи во многих странах. Полотна легендарного художника – мозаичные зеркала противоречивой эпохи – украшают резиденции ведущих политиков и мировых звезд. Знаток и почитатель живописи прошлого, Никас дает новую жизнь узнаваемым творениям мастеров, соединяя кубизм и сюрреализм, яркость и пастельность. Тут и отдыхающая Клеопатра, и томная Джоконда, и Мадонна Бенуа Леонардо. – Кто Ваши любимые художники, чем Вас вдохновляют старые мастера? – Мой любимый художник – англичанин Тернер, который лил краски, как акварель, и что я, искренне признаюсь, пока не могу сделать. Практически все, что касается технического, пейзажи, портреты для меня всего лишь ремесло – за полгода все это можно освоить. Тернер для меня – идеальный образец моего стремления. Живущие художники – прекрасные, хорошие, но в них нет ничего невозможного, запредельного, они все реальные. Мастерства художников средних веков можно достичь так же, как можно выучить мертвый латинский язык. Мне понравилась скульптура, купленная за миллион фунтов Лондонским музеем. У художника в мастерской был куб. Его разрезали по кирпичику и сложили в музее. Это может быть перегиб, но, по-существу, скульптурное воплощение "Черного квадрата" Малевича. Когда Марина Юденич обратилась ко мне за оформлением иллюстраций к своей книге "Убить минотавра" в стиле средневековой гравюры, я посмотрел Брегеля, Дюрера, Кранаха. По фабуле женщину ведут на казнь и сжигают. Я перепутал и нарисовал ее живую в огне, вознесшую руки к Богу, а по тексту ее сжигали уже мертвую. Я сказал, что переделывать не буду, и израильтяне, которые финансировали этот проект, заявили, что без моей гравюры денег не дадут – сценарий переписали под гравюру. Когда мне говорят, что какой-то художник – наивный, нигде не учился и так хорошо работает, я возражаю – разве он Маугли из леса, разве он не знает про Древнюю Грецию, Возрождение, русскую иконопись. Учась в школе, он все это давно впитал, другое дело, что рука у него не слушается, но это вопрос времени и ремесла. Но есть также и творческий подход – получаешь вдохновение и создаешь новое направление, течение в живописи, это и есть открытие. – Ставится ли задача по созданию нового направления? – Я просто работаю, не думая о том, что нужно что-то покорить, достигнуть, но внутренний настрой заставляет действовать. В искусстве, если ты получаешь некоторый заряд, то остаешься в этом русле энергии и потенциала и обязательно создашь нечто ценное. Даже копиист привносит обязательно нечто свое. Есть возвышенности, которых лучше не достигать, иначе чувствуешь некую законченность, как бы жизнь завершена. Художник должен все время искать. Я рисую человека не с той каменной улыбкой, с которой он часами стоит перед художником, а оживляю, показывая, что он родом из детства, проявляю лучшее, что есть в нем. Более того, хочу, чтобы через столетия нас считали красивой нацией, по нам равнялись, как мы смотрим на человека античного времени. – Вы часто и подолгу бываете за границей. Не скучаете ли по России? – Когда я работаю за рубежом по нескольку месяцев, то скучаю по России, Москве и Ульяновску, где живет отец, которому исполнилось 92 года. Общение с ним создает мне стимул для большей работы, чтобы при его жизни доказать, что я состоялся. А вообще доказывать приходится постоянно – друзьям, городу. Доказывать, что ты есть, ты уникален и нужен. – Интересно, каков у Вас распорядок дня и помогает ли он уйти от финансовых проблем? – Мне лестно, что я один из немногих художников, кто хорошо зарабатывает только своим творчеством. Я не захватил ни нефти, ни газа, т.е. ничего, что принадлежало всему народу. Беру свой мольберт, краски и пишу. Часто меня вводят в разряд сюрреалистов. Как говорил Дали – каждый мазок должен выбивать золотой. Несколько моих работ нарочито посвящены Дали. Но это не было "под Дали". В Москве обычно начинаю писать в полночь и работаю до 6 утра. В час дня приходит секретарь и начинаются деловые встречи, интервью. Обедаю дома или перехватываю на фуршетах. Люблю готовить, но занимаюсь этим редко. Придумал манную кашу для взрослых – смешиваю кашу с коньяком. Отношусь к сервировке стола, как к искусству, в ранней юности даже хотел стать поваром. – Никас, поведайте о контактах с зарубежными деятелями культуры. – Конечно, работа завязана на встречах с заказчиками. Геннадий Николаевич Селезнев заметил, что делегация Kонгресса США, которая приезжала для встречи с Владимиром Владимировичем Путиным, обнаружила в Москве не только замечательного, но и говорящего художника, которого хотела бы видеть в США. Естественно, высказано пожелание о дарении картины председателю конгресса и президенту – поучаствовать в акции: "Искусство сближает политиков". Обычно подарок одного президента другому портрета устанавливает необыкновенный психологический контакт. Президент смотрит на свой портрет, исполненный известным художником, и принимает решения на фоне большей доверительности. Если же такого портрета нет, то хороши для этого творения великих мастеров прошлого. Ранее в России уверяли, что спорт укрепляет международные отношения, сейчас пора более эффективно использовать искусство. Встречи со многими известнейшими зарубежными деятелями культуры вдохновляют. Чрезвычайно порадовали дружеские послания Софи Лорен, Роберта де Ниро, Стинга, Алена Делона по случаю 45-летия с пожеланиями пребывания в потоке творческого вдохновения. Президент Владимир Путин подарил настольные часы в ответ на передачу его портрета в Исторический музей. Я работаю в Эквадоре, Австралии, Бразилии, на Кубе, в Швейцарии, Англии, Америке и зарабатываю там деньги, а в России трачу. Сейчас вышел мой альбом, признанный, по мнению западных экспертов, одним из лучших в Европе. – Как изменились взгляды после больницы, куда Вы попали из-за весенней автоаварии? – Стал более требовательно относиться к себе, беречь и ценить каждую секунду своего и чужого времени, чтобы оставить после себя что-то ценное для людей, передать свое мироощущение. А другое – любовь к друзьям и ближним. Я сейчас на реабилитации, хожу в корсете, ноет рука, не восстановился позвоночник. Но я стараюсь работать, ездить на автомобиле. Сделал портрет Эдуарда Росселя. Написал портрет президента Буша и подарил Президенту Путину. – Как, по Вашим впечатлениям, развивается русское искусство за рубежом? – В России всегда была внутренняя традиционная культура, объединяющая страну, менталитет добродетельности, щедрости. Раньше по Москве ходили такие красивые девушки, не было этих дурацких конкурсов красоты. А теперь вытянут девчонок из провинции – часть уйдет в проституцию, другие уедут на Запад, где их подберут зачастую нищие иностранцы. Плохо, что мы теряем русскую культуру и ментальность. Тенденция в русском искусстве должна складываться на основе традиционных ценностей. Нравится народу Шилов, значит он нужен для России. Почему обязательно нужно гоняться за Браком, Фальком, Кандинским или Малевичем? Незачем вторгать это в русский менталитет. Если людям нравятся Шилов и Глазунов – пусть смотрят, пусть художественные вкусы развиваются естественным путем. Уверен, что и масштабные скульптуры Зураба Церетели приживутся в Москве, наша душа нуждается в таких грандиозных творениях. Есть желание посетить мастерскую Эрнста Неизвестного в Америке и Михаила Шемякина, иконописные мастерские в Италии, работающие в русской манере и где преподают русские мастера. В Швейцарии собираются открыть русские мастерские. В галереях Нью-Йорка и Лондона продаются работы русских художников, к примеру, замечательного Юрия Горбачева из Киева. В Австралии, около Сиднея, есть островки русской культуры, где работают в традициях старых русских живописцев. В горах Азербайджана есть русское село, где даже говорят на старославянском и рисуют в старинном стиле, шьют кафтаны и сарафаны, ведут автономное хозяйство без ущемления со стороны правительства. Есть на Аляске русские деревни, где многие зарабатывают резьбой по дереву. В Израиле многие русские из России объединены в художественных мастерских и также продвигают русское искусство на Запад. В Канаде в Торонто есть объединение любителей русского искусства, где мне, как и другим художникам, предлагали помощь по нахождению заказчиков и продаже работ. По всему миру разбросаны островки русской культуры, в которых живет желание помочь России. Сильная, как традициями реализма, так и новаторства, русская школа живописи была и будет нужна человечеству.