Могу понять, почему литовцев привлекает теория «двойного геноцида»

Но от этого она не менее отвратительна

Ставить знак равенства между преступлениями Советов и нацистов нечестно - это фальсификация истории. Почему же этот вредный тезис получил такое распространение? Никто не хочет жить рядом со смертью. Нетрудно понять, почему люди, живущие на месте Ковенского гетто, куда согнали 35000 евреев, морили голодом, а затем убили, не хотят, чтобы им об этом постоянно напоминали. И меня не слишком удивило, когда на этой неделе на улице Линкувос в литовском Каунасе, где супружеские пары прогуливались с колясками, а домохозяйки спешили за покупками, я увидел лишь скромный обелиск на месте ворот в гетто - почти невидимый в потоке машин. Надпись - на иврите и литовском - лаконична: не упоминается ни о количестве погибших, ни о невыносимых страданиях узников. Могу я понять и то, почему вы не увидите дорожных указателей у поворота к Девятому форту, где нацисты и коллаборационисты-литовцы в октябре 1941 года выкопали глубокие, длинные рвы: они готовились к так называемой «большой акции» - в течение суток в бывшей крепости было расстреляно почти 10000 евреев, в том числе 4273 ребенка. Неудивительно, что каунасцы предпочитают, чтобы Девятый форт видели только те, кто приехал в город специально для этого. Память и история никогда не принадлежат исключительно прошлому: они постоянно становятся объектом споров, и «нагружены» политикой не меньше, чем любой другой аспект дня сегодняшнего. Точно так же все обстоит и в Литве, которая в прошлом году - вместе с соседней Латвией и Польшей - сыграла «эпизодическую роль» в британской политической жизни. Я имею в виду тот случай, когда Дэвид Кэмерон (David Cameron) попал под огонь критики за то, что санкционировал партнерство фракции британских консерваторов в Европарламенте с маргинальными ультранационалистическими партиями из Восточной Европы. На этой неделе, приехав вместе с отцом в Литву в поисках своих «корней», - одна из ветвей нашей семьи когда-то проживала в этой стране, в деревне Байсогала - я имел возможность на месте ознакомиться с вопросом, из-за которого тогда ломались копья в Вестминстере. К примеру, я своими глазами увидел, что сегодня в Девятом форте есть не только мемориал в память жертв нацистов, выполненный в советское время в стиле соцреализма, но и новая экспозиция, рассказывающая о репрессиях советской эпохи - хотя связь ее темы с этим местом, мягко говоря, неочевидна. Естественно, я понимаю, почему литовцы хотят сохранить память о временах ГУЛага и депортаций в Сибирь. Эти события происходили позже, чем Вторая мировая война, репрессии продолжались дольше, и некоторые из тех, кого они затронули, до сих пор живы. Кроме того, в течение четырех послевоенных десятилетий говорить о пережитых страданиях было запрещено, что лишь усиливает стремление признать эти факты, и увековечить их. Скрепя сердце я даже почти готов понять причины появления термина «двойной геноцид», официально употребляемого в Литве и других постсоветских государствах: речь здесь идет о том, что и нацизм, и коммунизм были одинаково зловещими явлениями 20 века и вспоминать о них надо вместе. Именно такой подход воплощен в Девятом форте с его двумя музеями, посвященными ужасам гитлеризма и преступлениям сталинизма. В конце концов мы не на «соревнованиях», - а если и да, то в этом состязании ни один еврей не хотел бы оказаться победителем. Евреям не нужна монополия на скорбь. Слез хватит на всех. Однако, как бы я ни пытался проявить сопереживание, принять тезис о «двойном геноциде» мне не по силам: особенно теперь, когда я увидел, как он работает не в теории, а на практике. Во-первых, когда уравниваются преступления нацизма и коммунизма, мы как правило не видим честного рассказа о первых. В табличке на стене Девятого форта, к примеру, говорится лишь о «нацистах и их пособниках». Там не упоминается, что этими «пособниками» были добровольцы-литовцы, с готовностью истреблявшие своих сограждан еврейской национальности. В ходе путешествия по стране - а я посетил целый ряд памятных мест, связанных с войной - я нигде не увидел признания голой, неприглядной правды: тот факт, что доля погибших среди литовских евреев (более 90%) была одной из самых высоких в оккупированной нацистами Европе, в основном обусловлен тем, что гитлеровцам активно помогало местное население. Более того, литовцы начали истреблять евреев 22 июня 1941 года, когда наступающие немцы еще не заняли их территорию. Во-вторых, даже если теоретически имеется в виду, что надо помнить об обоих «геноцидах», на практике эта «память» очень быстро начинает шутить с вами мрачные шутки. Возьмем Музей жертв геноцида на проспекте Гедимина в центре Вильнюса. Вы, наверно, подумали, что там представлены свидетельства об истреблении евреев, одной из главных арен которого стал Вильнюс. Так вот, вы ошибаетесь. О Холокосте в экспозиции нет ничего. Внимание уделяется исключительно репрессиям КГБ. Снаружи находятся два больших памятника жертвам Москвы. Если вы хотите что-то узнать о гибели 200000 литовских евреев, вам надо покинуть центральную улицу и пройти довольно большое расстояние по переулку: там находится крохотный Зеленый дом, где ютится музей Холокоста - но и он закрыт на ремонт, а директора музея власти постоянно пытаются снять с должности. Из той же серии и внесенная в 2008 году поправка в действующее законодательство, поставившая под запрет - под тем же «знаком равенства» - не только нацистскую, но и советскую символику. То, что ветераны антифашистского сопротивления теперь не вправе надевать свои награды, уже выглядит весьма неприглядно, но это еще не все: в мае литовский суд вынес решение, что свастика - на самом деле не символ нацизма, а элемент «балтийской культуры», и потому может демонстрироваться публично. Впрочем, даже если бы власти скрупулезно соблюдали баланс и говорили всю правду не только о преступления коммунистов, но и о нацистских зверствах, я бы не принял теорию «двойного геноцида». Ибо знак равенства здесь фальшивый. Никто не стремится занять «первое место» среди пострадавших, но нельзя и говорить о том, что людей, которых «арестовывали, допрашивали и сажали в тюрьму» - пользуясь терминологией Музея геноцида - постигла та же судьба, что и убитых евреев, хотя организаторы экспозиции пытаются объединить и тех, и других под одним расплывчатым понятием «жертвы». Репрессии советского периода были ужасны, но геноцидом их не назовешь: арест и расстрел во рву у форта - не одно и то же. Это несопоставимые вещи, и утверждать обратное - значит лишать понятие «геноцид» всякого смысла. Наконец, у всего этого уравнивания есть весьма зловещий подтекст. Профессор Эгидиюс Александравичюс (Egidijus Aleksandravicius of Vytautas) из Университета имени Витовта Великого в Каунасе рассказал мне: многим литовцам нравится думать, что их предки убивали евреев в качестве «возмездия» за все беды, что причинили им коммунисты (читай «евреи»). По этой извращенной логике - извращенной, потому что от советского режима евреям доставалось не меньше, чем другим национальностям - понятие «двойной геноцид» должно означать следующее: мы пострадали от вас, вы пострадали от нас, теперь мы квиты. Почему эта тлетворная идея получила такое распространение? Давид Кац, преподававший идиш в Вильнюсском университете до нынешнего года, когда его контракт не был продлен, подозревает, что все дело в геополитике: «Это «большая дубинка» против современной России». Литва пытается внушить своим партнерам по ЕС, что Москва виновна в геноциде, но отказывается возмещать ущерб. Кац усматривает здесь и другой мотив: охваченные национализмом литовцы хотят видеть себя «идеальным» народом с незапятнанной репутацией. Признание правды о том, что творилось во время войны, угрожает этой концепции, а поддержание статуса «народа-жертвы» ее подкрепляет. Возможно именно из этого должны исходить в своих действиях другие страны. Профессор Александравичюс выступает за «мягкий подход»: иностранцам следует понять, насколько трудно психологически для литовцев признание того, что и жертвы могут быть преступниками, осознание, что, пострадав от Советов в 1940-41 годах, «они обратились против самых слабых - евреев». Я отношусь к его точке зрения с уважением: память - вещь деликатная. Но международному сообществу надо занять принципиальную позицию. Литва - член ЕС и НАТО. И ее партнерам по этим двум альянсам необходимо четко заявить Вильнюсу: ему нужно посмотреть в глаза правде о собственной истории, какой бы горькой она ни была. Только тогда призраки прошлого оставят страну в покое.