Прорыв дают воля и творческий порыв

Портал RUSSKIE.OEG публикует текст выступления доктора исторических наук, доцента кафедры истории России XIX — начала XX в. Исторического факультета Московского Государственного Университета им. М. В. Ломоносова Федора Александровича Гайды на круглом столе «Мир после коронавируса – Евразийская повестка 2030», состоявшегося в рамках Международного проекта в сфере публичной дипломатии «Точки роста», который реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.

Буквально четыре тезиса. Далеко не всегда хочется спорить. Ведь, действительно, колеса не нужно изобретать. И, кстати, колесо ведь уже изобрели на нашем евразийском пространстве. Поэтому будем им пользоваться. Кстати говоря, его надо запатентовать.

Еще раз отмечу, что я все-таки историк, поэтому все время буду высказываться с этой позиции.

Наше Евразийское пространство возникло не при Чингисхане. Конечно, не Чингисхан тут у нас все обустроил, потому что на самом деле возникло это все по крайней мере лет за тысячу до самого Чингисхана.

Перемещения на огромном пространстве от Забайкалья до Дуная – это перемещения, которые постоянно происходили вообще за весь обозримый период времени. В этом смысле мы – самое большое, и, судя по всему, самое древнее из крупных мировых пространств. Не только самое крупное, но и самое древнее – я говорю про две тысячи лет как минимум.

Если бы Сергей Юрьевич пригласил сюда археологов, они бы рассказали про то, что культурный обмен происходил еще в эпоху палеолита на всем этом пространстве. То есть, мы совершенно естественным образом сложились очень давно и раньше, чем все остальные. Вот о чем нужно говорить и от чего отталкиваться.

В этом пространстве, конечно, и наша сила, и наша слабость, само собой разумеется. И понятно, что это пространство нас немного угнетает. Но, при всем при этом, тоже напомню, что самые протяженные торговые пути – это наше пространство, самые протяженные железные дороги в мире – наше пространство, и, кроме того, кладовая природных ископаемых – тоже наше пространство.

Кстати говоря, нет ничего плохого в «дорогах и дураках». И у дураков есть сильные стороны. В том смысле, что, если посмотреть на наши местные сказки, то у нас свое понимание дураков.

Дурак – это не тупой человек, отнюдь. Дурак – это, кстати говоря, предельно инновационный человек, у него действует смекалка. А дураком ему приходится быть, потому что само это огромное пространство создает невиданное количество разных ситуаций, и в этих ситуациях приходится постоянно действовать. Соответственно, мы не можем действовать по схеме, мы должны действовать по смекалке.

Вот эта наша непредсказуемость является нашей сильной стороной. Соответственно, многовековой опыт показывает, что это пространство может быть субъектным. В конце концов, империи в зоне рискованного земледелия создавали в мире только у нас и больше нигде. Нет такого опыта у других.

С другой стороны понятно, что это пространство прекрасно может существовать как периферия – его разрывают, его растаскивают. На самом деле, я думаю, что его в близкой перспективе никто из внешних сил не сможет отхватить и просто так переваривать. Не получится.

Что можно сделать? Можно разорвать. Однако от того, что его разорвут, никому из нас лучше не будет. Всем нам будет только хуже. Все мы превращаемся в глобальную периферию в самом плохом смысле этого слова. Это наша реальная альтернатива.

Кто в этой связи может работать на разрыв? Ну, понятно, что на самом деле, тот же самый Евросоюз уже заглотить большую часть нашего пространства не может в принципе. Я, конечно, не имею в виду в банальном смысле слова, оккупацию или еще что-то подобное. А вот, скажем так, переориентацию части нашего пространства на себя Европа уже не в состоянии осуществить, она просто этого не переварит.

Могут, на самом деле, что-то подобное делать Китай или США – работать именно на разрыв нас. Вот сегодня упоминалась Турция. Мне кажется, что интеграция Турции в наше пространство – скорее позитив, чем несет какие-то опасности, нам не стоило бы этого бояться.

Упомяну санкции буквально одной фразой: «Мы опасны тем, что против нас санкции вводят». Простите меня, против нас санкции веками вводят. Это совершенно нормально.

То есть, как только мы являем субъектность, против нас сразу начинают вводить санкции. Так вот и живем уже много-много времени. Чего уж тут бояться? Причем, обращу внимание, что санкции против нас вводят не потому, что мы что-то там сделали, а просто потому, что мы представляем собой потенциальных конкурентов, вот и все. То есть это не мы инициируем эти санкции, нам просто отвечать на них надо.

Несколько коротких замечаний.

Я бы еще раз актуализировал свой тезис, высказанный в прошлый раз о том, что наша ближайшая перспектива должна быть связана, в том числе, и с политической интеграцией. Почему? В этом, на мой взгляд, прямо заинтересованы те участники евразийской интеграции, которые не являются самыми сильными в ней, потому что политическая интеграция является в каком-то смысле балансом в отношении к экономической. Политическая интеграция неизбежно будет происходить. Мир развивается таким образом, что она будет происходить. Я имею в виду то, что называется «слиянием-поглощением».

Соответственно, не самые мощные участники евразийской интеграции прямо заинтересованы в том, чтобы эта интеграция происходила через дискуссию. Тут нельзя терять времени, потому что через какое-то время она будет происходить уже не через дискуссию.

И последнее, что я скажу, обращаясь к молодежи.

Очень важно, конечно, создавать высокий социальный стандарт, это верно, правильно. Но, мне кажется, что главный тезис в отношении молодежи сейчас должен быть следующим.

Мы живем в мире, который все динамичнее и динамичнее. Я могу точно сказать, как человек, которому уже не 35, а немножечко больше – то, что мы сейчас проходим за месяц, в конце двадцатого века проходили за год. Все очень убыстряется. Это дает перспективу для молодежи. И молодежь должна это очень хорошо понять.

А заодно понять вот что: никогда ни одно поколение не делало прорыва, если оно, в первую очередь, рассчитывало на социальные стандарты. Прорыв делают те люди, которые рассчитывают на волю, на творческие порыв. Они потом себе эти стандарты и создадут. Но сперва должны быть воля и творческий порыв.